Насилие, наркотики, уязвимость. Что пережил журналист, притворившийся мигрантом в лагере для беженцев в городе Кройцлинген, Швейцария.
Оригинал материала опубликован на SonntagsZeitung
Шамс Ул-Хак — журналист с пакистанскими корнями. В 15 лет он нелегально переехал в Европу и стал гражданином Германии. Хак известен среди немецких коллег как эксперт по терроризму. Он побывал в центре приема беженцев в Кройцлингене, Швейцария.
В субботу 2 января он под фальшивым именем подал заявку в центр приема беженцев в Кройцлингене и через неделю поехал туда. Хак пробыл там пять дней и вел записи обо всем, что видел.
Суббота, 9 января
День 1:
«Я приехал поездом на станцию в Кройцлингене. У меня не было документов, удостоверяющих мою личность, взял немного наличности. Я отрастил бороду и носил старую одежду, которую не менял несколько дней. У местного таксиста я на английском спросил дорогу до лагеря, не хотел раскрывать, что знаю немецкий. Таксист спросил: “Camp?”, я кивнул: “Yes!”. Он объяснил дорогу.
Справа была немецко-швейцарская граница. Там стояли два пограничника. Я подошел к ним и спросил: “Where is the camp? I need asylum!”(Где находится лагерь? Мне нужно убежище!).
Один из них ответил: “Ach du Scheisse. Noch so einer”, что с немецкого означало — “Вот дерьмо, еще один”. Второй ему ответил на немецком: “Давай отправим его в аэропорт для прохождения процедуры получения статуса беженца. Тогда его сразу депортируют”.
Первый ответил, что это слишком хлопотно для него, и лучше будет отправить меня в лагерь. Он пошел звать своих коллег.
Через пять минут пришли еще трое пограничников. Один из них спросил у меня на английском из какой я страны. “С Пакистана”, — сказал я. Он: “Ты знаешь, что в Швейцарии не дают статус беженца тем, кто приехал из Пакистана. Вот увидишь, тебя депортируют в течение четырех недель и в это время ты будешь жить на доходы с наших налогов”.
Вслед за этим другой пограничник приказал полностью раздеться. Я снял все, кроме нижнего белья, носков и обуви. Он сказал снять все, даже нижнее белье. Я должен был следовать его указаниям и снял все. Дальше мне надо было поднять руки и покрутиться вокруг своей оси.
Меня никогда так не унижали в Швейцарии.
После всей этой процедуры пограничник дал мне браслет желтого цвета, на котором был 11-значный номер.
“Это сувенир тебе от меня!”, — сказал он по-немецки.
Они сняли отпечаток моего большого пальца. Я назвал им свои фальшивые данные: имя, дату рождения. После чего меня отправили в лагерь для беженцев.
Там были те же процедуры, только я не снимал нижнего белья.
Я был вынужден оставить там мобильный телефон. Было категорически запрещено беженцам пользоваться мобильной связью на территории лагеря в Кройцлингене.
Большой проблемой для беженцев является то, что они не могут позвонить родным и близким. Они практически не имеют возможности сообщить им, что живы.
Здание приемного пункта было ультрасовременным и оснащено всей необходимой техникой. Такого современного лагеря я еще не видел.
Поначалу меня окликали “Эй, мистер!” или цокали, как будто подзывают собаку. Только спустя два часа пребывания там, меня назвали моим фиктивным именем “Мистер Джамаль”.
Служащий лагеря сказал, что это здание для несовершеннолетних и семей. Он отвел меня в бункер с четырьмя комнатами — две справа и две слева. В этом месте жили около 90 мигрантов, в основном из Афганистана, Ирана, Ирака и т.д. Я был единственным “из Пакистана”.
Для меня это был не первый опыт в лагере для беженцев, поэтому, я знал, как не привлечь к себе внимание и одновременно найти друзей.
Один афганец сказал мне на урду, что служащие лагеря совсем недружелюбные и могут ударить. Я спросил у нескольких человек, с какими проблемами я могу столкнуться.
“Ты можешь забыть, что можешь спать в тишине. Потому, что мы спим в бункере войны”, — сказали мне.
Это шокировало, несмотря на то, что я уже побывал во многих лагерях.
Здесь нет ванной или душа, но каждый старается сохранять себя в чистоте. Есть возможность посмотреть фильм до 10 вечера. После все должны уже лежать в кроватях. Если кто-то опоздает, охранники кричат. В 11 выключают свет окончательно.
После 11 вечера два охранника смотрели фильм громко настолько, что я не мог заснуть.
Воскресенье, 10 января
День 2:
По расписанию нас будят в 6 утра, после чего у нас есть полчаса, чтобы привести себя и кровать в порядок. В 7:20 мы уже в общем Office Camp, где собираются все беженцы. Во время завтрака я спрашиваю у “коллег”, почему у всех местных беженцев есть разрешение с фотографией, а мне не дали. Мне отвечают, что я смогу получить временные документы в миграционной службе. А они не работают по выходным.
Воскресенье я посвящаю тому, чтобы найти друзей, чтобы собрать больше информации о лагере.
Мне удалось убедить одного охранника в том, что я журналист, и я назвал ему свое настоящее имя. После того, как он погуглил мое имя, он был поражен. Я понимал, что это определенный риск. Но без этого я не получил бы нужной информации.
“Если охранники не будут соблюдать правила, то получают нагоняй от начальника охраны”, — сказал мой новый друг.
Во время обеденного перерыва я был приятно удивлен: еще ни в одном лагере я не ел хорошую еду на обед. Также во дворе было все для настольного тенниса.
Самыми ужасными для меня были вечера. Я тяжело справлялся с повседневностью.
Понедельник, 11 января
День 3:
Сегодня я смогу получить разрешение на поездки в город. Я начал говорить по-немецки, чтобы быстрее найти друзей среди сотрудников приемного пункта. На вопрос “Откуда ты знаешь немецкий”, я отвечал, что изучал его в университете имени Гете в Исламабаде.
Я спросил у сотрудника-немца миграционной службы, не будет ли проблем, что я оставляю отпечатки пальцев. Ведь я собираюсь к своей семье в Германию. Мужчина спросил меня в ответ: “В Швейцарии тоже хорошо, почему ты не перевезешь свою семью сюда?”. Я решил ответить провокационно: “В Германии лучше, чем в Швейцарии”. Сотрудник из Германии посмеялся и пожал мне руку, а второй сотрудник из Швейцарии, который стоял неподалеку, выглядел злым.
Мне сказали, что разрешение я получу завтра, если пройду собеседование. Разрешение — бумага А4 с фотографией и данными. Эту бумагу будут требовать полицеские в городе. Я смогу выезжать на 3 часа до обеда и на 5 часов после обеда с понедельника по пятницу. В выходные можно находится в городе целый день.
А пока я решил выяснить, как живется в том современном здании. Я притворился больным. Моя очередь к врачу была через 3-4 часа, поэтому у меня было время изучить это здание и беженцев, который живут там.
Я познакомился с девочкой из Афганистана, которая хорошо владела английским языком. Она рассказала мне, что процесс получения статуса беженца длится долго. “Они работают медленно и бывает, что беженцы ждут своей очереди неделями. Иногда здесь так много людей, что некоторые спят на полу”.
Есть дети-сироты, которым не оказана психологическая помощь. Она также сказала, что охранники здесь гораздо более жестокие, чем в “маленьком” лагере. “Есть комната, где охранники совместно избивают кого-нибудь”, — сказала девочка.
По словам медсестры, есть риск эпидемии туберкулеза.
Я познакомился с мужчиной из Турции, который неплохо разговаривал на немецком. Я заметил, что он разговаривал по телефону. Оказалось, он контрабандист. Чтобы завоевать его доверие, я рассказал ему, что у меня семья осталась в Турции, в таком же лагере. Он предложил свою помощь — 2000 евро за перевоз одного человека в Европу. Точный маршрут их перевоза он отказался мне дать. Я оставил ему фальшивый номер телефона.
После обеда во дворе собрались охранники и один беженец. Я видел, как один служащий дал две пощечины мигранту и толкнул его.
Я спросил у знакомого охранника, почему такое происходит и не наказывается.
“Начальник охранной службы имеет связи и договоренности с полицией и местными властями”, — ответил служащий. Он также подтвердил слова девочки из Афганистана о том, что есть комната для совместного избиения беженцев, которые не следуют правилам.
Был и позитивный момент. Рядом с лагерем есть кухня, где мигранты могут послушать родную музыку по радио. Они также могут заняться рисованием для снятия стресса. Одну картинку я запомнил: бородатый мужчина, перечеркнутый красным. Внизу надпись “Не ИГИЛ”.
Вечером у меня появился новый сосед по кровати в бункере. Всю ночь он говорил арабские слова, как “Аллах Акбар” и “Мудшахеддин”. Он был молодым мужчиной из Ирака, который воевал за исламистскую группировку. Был ли это ИГ, я не знал.
Вторник, 12 января
День 4:
Я получил разрешение и смог поехать в город. Я чувствовал себя свободным. Мне посоветовали посетить кафетерий “Mama Africa”. Там сидели мужчины, женщины, дети, старики, и все они были беженцами. Играла музыкальная швейцарская группа. В кафетерии у людей была возможность получить бесплатно освежительный напиток и 25 минут интернета за один франк. Они могли связаться со своими родными.
Вечером случилось кое-что ужасное: один беженец напился и начал спорить с другим беженцем. Два охранника услышали это. Я был переводчиком между ними. Пьяный беженец не хотел брать на себя ответственность, как и второй. Его пьяного вывели на улицу, где было холодно. Он закричал. Его ударили в лицо два-три раза и запретили входить внутрь. Мне было интересно, что с ним случилось, ведь скоро приедет автобус, и мы должны будем ехать в бункер. Один добрый служащий охраны пошел его искать и обещал найти его и привезти в любом случае. Правда, этот беженец не захотел возвращаться в бункер, и больше я его не видел.
Среда, 13 января
День 5:
Это последний мой день в этом лагере. Ни одной ночи здесь я больше не выдержу. На мой вопрос “Как отсюда уехать?”, мне ответили, что надо сказать, что я хочу уехать в Германию. Я подошел к охране и сказал о своем желании. Он приказал мне подождать, пока начальник миграционной службы даст разрешение.
Через два часа я вышел за границы лагеря. Вместе со мной в этот день уезжали еще пять человек. Один из них был человеком, который занимается провозом наркотиков из Германии в Швейцарию. “В Германии наркотики дешевле, чем здесь. Это стоит того, чтобы пронести сумку, полную наркотиков один раз в год”, — сказал он. Я вспомнил, что в лагере были трое человек, прилично одетых. Они каждый день уходили рано утром и возвращались вечером. Это является нарушением правил и им бы пришлось 2-3 дня просидеть в лагере безвылазно. Поэтому они решили его совсем покинуть. Наверное, они были наркоторговцами. Один мужчина даже предложил мне работать вместе с ним, потому что у меня был хороший немецкий. Я дал ему фальшивый номер.
Я подождал, пока все остальные разъедутся. Купив билет на поезд до Франкфурта, я уехал домой.
Перевод: Сайкал Токтогулова
Фото: SonntagsZeitung