«Ты ничего не стоишь!» Три истории кыргызстанок с инвалидностью о насилии

Партнерский материал с проектом USAID «Жигердуу жарандар», реализуемым FHI 360

В Кыргызстане как минимум 197 тысяч человек имеют инвалидность. Они остаются незамеченными и не принятыми в обществе, не имея полноценного доступа к инфраструктуре, работе и транспорту. Несмотря на то, что в 2019 году Кыргызстан ратифицировал Конвенцию ООН о правах инвалидов, они остаются уязвимыми и не вовлечены в принятие государственных решений.

По всему миру с 25 ноября прошли 16 дней против гендерного насилия, когда общество поднимает тему насилия над женщинами. В Кыргызстане все женщины очень уязвимы, а женщины с инвалидностью — уязвимы вдвойне. Мы собрали истории трех кыргызстанок с инвалидностью, которые рассказали о стигме и насилии в отношении них.

В материале все имена изменены*

«Они меня били, когда меняли подгузники», — 40-летняя Индира о насилии со стороны родственников

Раньше я была обычной женщиной, ходила и бегала. Я работала в России, зарабатывала хорошие деньги, помогала родственникам. Где бы я не была, меня уважали и я была нужна родственникам — поддерживала их финансово и морально. Но четыре года назад я попала в аварию, у меня сломан позвоночник, поэтому я не могу ходить.

Девять месяцев после аварии я была прикована к постели — тогда мы жили вместе с родственниками в одном доме. Я просила их лишь ухаживать за мной, пока я не сяду в коляску. Эти месяцы были ужасными — были дни одиночества, голода и беспомощности, тело покрывалось пролежнями, а я боялась просить помощи.

Родственники, с которыми я жила, считали меня обузой, унижали, били меня и говорили: «Чего тебе не хватает? Что ты свой характер показываешь?!» Оказывается, людям легко обвинять тех, кто беспомощен или не зарабатывает деньги.

Однажды дети одной из моих родственников проводили со мной время в комнате — им было от 18 до 22 лет, взрослые ребята. В какой-то момент их мама подошла ко мне и стала на меня кричать: «Ты портишь моих детей. Они изменились после того, как провели с тобой время!» Она не стала слушать ни своих детей, ни меня. Лишь схватила меня за волосы, начала таскать и бить меня.

Иногда родственники оставляли меня без еды и рядом с кроватью ставили стакан воды — я смачивала рот водой, а бывало, что пила взахлеб, чтобы насытить чем-то желудок. Не хотелось лишний раз мешать и злить своих родственников. В то время мне не хватало теплых слов и поддержки, меня окружали лишь упреки и обвинения. Иногда я отдавала всю свою пенсию родственникам, думая, что ко мне будут лучше относиться. Но этого не случалось.

Родственники хотели поскорее от меня избавиться и упрекали: «Да когда ты уже начнешь ходить?! Никогда ходить не будешь!» Когда я была здоровой, во мне была стойкость, которую я сохранила и после аварии. Родственники говорили, что я заслужила инвалидность: «Даже будучи инвалидом, твой характер не меняется. Вот тебя Бог наказал, что ты ползаешь. Правильно сделал». Больнее всего бьют слова. Даже если я была с ними в чем-то не согласна, я не спорила с ними, соглашалась. Говорила, что они правы, чтобы не доставлять им неудобств и не попасть под горячую руку.

Будучи прикованной к постели, я не могла самостоятельно справлять нужду и носила подгузники. Без посторонней помощи я не могла их поменять, приходилось просить родственников. Иногда они очень агрессивно относились к этому — матерились, били меня по телу, когда меняли подгузники.

В какой-то период мои родственники так часто били меня, что я от страха спрятала нож под подушкой. Думала, если это снова случится, то я ударю их ножом или порежу сама себя. В моей голове были мысли о суициде, я думала, что никому больше не нужна. Иногда я выпивала алкоголь, чтобы как-то отвлечься от этих мыслей.

Все это время со мной находился маленький сын, который все это видел и относился ко мне с теплом. Он получил сильную психологическую травму — я поняла это только недавно. Тогда я была в депрессии и даже не могла защитить себя, не говоря уже о сыне. Сейчас я вышла из этого периода и иногда напоминаю сыну: «В каком бы состоянии я не была, я твоя мама. Смотри, я такая же красивая, как раньше».

После этих девяти месяцев я полгода училась сидеть в коляске. Я стеснялась, носила темные очки и шляпу. Раньше, когда я ходила, была уверенной в себе, успешно работала. Я не хотела показываться, что я стала такой жалкой. Не хотела, чтобы люди видели как я страдаю. Никому не жаловалась.

Тогда я поняла, что я сильная — даже будучи одинокой, голодной, я никогда не плакала, старалась не выглядеть бедняжкой глазах родственников, держалась стойко. Я просила у Бога лучшей жизни, стала более дисциплинированной.

Восстановиться мне помогли женщины из нашего сообщества. Глава Общественного объединения союза людей с инвалидностью «Равенство» Гульмира Казакунова звала меня на тренинги и лагеря, где мне показывали как лучше пользоваться коляской. От них я получила поддержку. Постепенно я перестала стесняться своего статуса и стала увереннее появляться в обществе.

Сейчас моя жизнь изменилась в лучшую сторону. Я съехала от этих родственников, вышла замуж за мужчину, который меня поддерживает. Иногда мы видимся с этими родственниками — я с улыбкой их встречаю, угощаю чаем, но всегда помню какие они люди. Я научилась прощать всех людей, чтобы чувствовать себя лучше. Я отношусь к ним с теплом и с чистыми намерениями, без фальши.

У меня всегда есть запасной план, если вдруг что-то произойдет и я снова буду в ком-то нуждаться. Сейчас я домохозяйка, делаю все дела по дому. Раньше у меня был простой дом, но сейчас в нем есть все условия для меня — муж пристроил удобный пандус к дому, удобную раковину и убрал преграды.

Я могу самостоятельно дома стирать, готовить, мыть посуду. Также я хожу на разные тренинги для саморазвития и личностного роста от организаций для людей с инвалидностью. Они помогают мне чувствовать себя лучше, быть более уверенной.

«Тебе показалось», — история 31-летней Эльмиры о сексуальном насилии

В 21 год я только начала взрослеть и потихоньку вливаться в социум. Тогда я заболела и мне нужно было лечиться в больнице. Врачи назначили мне массаж, который для меня уже был привычной процедурой. Я пришла к назначенному массажисту и он сказал, чтобы я пропустила детей вперед в очереди и приходила вечером, так как я взрослая. Меня это вполне устраивало.

В первый день на массаже все было хорошо, и на второй день тоже было нормально. Но в третий день я была очень уставшей — набегалась по этажам в больнице. Я предупредила массажиста, что я устала, а он сказал, что мне нужно просто лежать. Когда я легла на кушетку, никого в кабинете не было. Массажист запер дверь. На минуту мне стало некомфортно и страшно. Но я отбросила негативные мысли и подумала, что он, наверное, не хочет, чтобы его беспокоили во время работы.

Массажист сказал, что сделает растяжку, которая мне нужна, так как у меня болят ноги. Я знаю, что такое нормальный, здоровый массаж, когда ты чувствуешь комфорт и спокойствие.Мне и раньше часто делали растяжку другие массажисты.

Но когда этот терапевт приступил к процедуре, я почувствовала дискомфорт. Я поняла, что массажист трогает меня там, где не нужно. Рядом никого не было, дверь закрыта. Я не знала, что со мной происходит. Но потом выяснила, что массажист проник в меня рукой.

Я не разрешала этому человеку это делать. Я думала, что массажист уберет мою боль и мне станет легче ходить. Но он причинил мне еще большую боль. Я долго не могла понять, что произошло, так как мне о таком никогда не говорили. Когда я почувствовала дискомфорт и боль, я закрыла глаза. Я понимала, что меня сейчас никто не сможет защитить. От страха я не смогла закричать.

Через некоторое время массажист сказал, что процедура окончена. Я испугалась и подумала, что не выйду из этой комнаты, если что-то скажу ему. Я вышла и попробовала прийти в себя. Мне было больно ходить. Было больно, что кто-то без моего разрешения проник туда.

Я попыталась успокоиться и в коридоре подошла к первым попавшимся медработникам. Я рассказала им о случившемся, а они ответили: «Ты это придумала. Тебе, наверное, показалось». Я зашла в свою палату и долгое время была в замешательстве. Я начала думать, что теряю рассудок и мне это показалось, начала думать, что массажист просто сильно сделал растяжку.

На следующий день в больнице я отказалась от этого массажиста. После этого случая я боялась всего. Я дергалась, когда ко мне подходили поздороваться, от каждого шороха. Семья не понимала, что со мной происходит. Я думала о том, почему это произошло именно со мной и почему я не защитилась.

Несколько месяцев я никому не говорила о произошедшем. Когда я решилась рассказать семье, родственники смотрели телевизор и в нем показывали сюжет про насилие с критикой, что женщина виновата сама. Я подумала, что меня саму обвинят, что я спровоцировала человека. Все это время я думала, что мне это показалось, но однажды обратилась к гинекологу и она подтвердила, что был факт насилия.

За все эти семь лет я никому об этом не рассказывала.Я ни один год работала с психологами. Пережить насилие сложно и это всегда будет со мной. Ведь есть стереотип, что никто не посмеет домогаться или насиловать девушку с инвалидностью. Ей никто не поверит. Я только недавно научилась говорить про свои страхи и эмоции. Только перестаю бояться звука запирающейся на ключ двери.

Иногда мне страшно ходить к массажистам-мужчинам, но нет выбора. Ведь девушкам-массажистам иногда не хватает сил самостоятельно растянуть людей с инвалидностью. Через какое-то время я узнала от знакомой, что этот же массажист пытался изнасиловать другую девушку. В эту больницу после того случая я ни разу не ходила, для меня это очень болезненно. Это часть моей жизни и я хочу, чтобы это больше ни с кем не повторялось.

«Скажи спасибо, что я женился на тебе», — 46-летняя Мария о домашнем насилии

В 16 лет я стояла на остановке, как вдруг меня сбила машина. Мне на месте оторвало ногу, вторую — удалось спасти. Когда после аварии я выходила на улицу и только училась ходить, дети кричали, что я «чулок», а взрослые показывали пальцем. Было сложно принять себя, ведь раньше я была абсолютно здоровой. Я долго принимала себя. Я благодарна родителям и братьям, которые в этот момент были рядом со мной — они не давали мне впасть в депрессию, мотивировали выходить на улицу и гулять.

Когда мне было 23 года, я вышла замуж по любви. У него был бизнес в Узбекистане, он ухаживал за мной и не пил спиртное. Первые полгода жизни все было хорошо. Позже я родила сына. Муж начал давить на меня и упрекал: «Скажи спасибо, что я женился на тебе, что я обратил на тебя внимание. Кем бы ты была, если бы не я? Кто бы на тебя посмотрел? Ты должна быть по гроб жизни мне благодарна!» 

Это было тяжело. Такое психологическое насилие было ежедневно. Он постоянно упрекал меня и говорил: «Ты инвалидка! Ты ничего не стоишь! Ты должна молчать в тряпочку, у тебя никакого права голоса». Потом его психологическое давление поддержала его мама. Вместе они стеснялись меня, прятали от родственников, говорили, чтобы я заперлась в другой комнате и не высовывалась. Я могла выйти только после окончания застолья, когда гости уходили. Тогда я даже не понимала, что это было психологическое давление. Но с каждым днем становилось хуже и хуже. Муж начал поднимать на меня руку. Когда я в первый раз рассказала об этом его маме, она ответила, что у них так принято. Для меня это был шок. Но позже все вошло в привычку.

Муж приезжал из Узбекистана два-три раза в неделю и перед каждым его приездом я боялась. Я думала, что когда он приедет, нужно улыбаться, вести себя хорошо. На малейшее его замечание на что-то, он уводил меня в другую комнату и бил. Сначала он оставлял синяки на видном месте. Когда он сильно меня избивал, я уезжала домой к родителям и боялась возвращаться. Потом он стал бить меня так, чтобы ничего не было видно — бил по голове, по почкам, чтобы другие не заметили.

В неделю хотя бы два раза меня били, а унижение было каждый день. Однажды мужем и родственники во время застолья коллективно меня унижали. Они указывали, где мне сидеть, даже если я хотела сидеть в другом месте. Говорили мне: «Что ты возмущаешься? Скажи спасибо, что вообще здесь живешь».

Через 2,5 года брака мне надоело это терпеть, я им сказала: «Вы меня не на помойке нашли. Я вам не навязывалась». Я ушла. Муж был в шоке, что я проявила силу. Я не хотела, чтобы мой сын видел это насилие и скопировал. Я не хотела, чтобы мой сын вырос таким же.

Через восемь лет после развода мы встретились с мужем, он сказал, что я осталась такой же сильной и он не смог меня прогнуть под себя. Никогда нельзя терпеть — если мужчина один раз ударил, он может ударить и второй раз. Если унижают в семье мужа, нужно уходить. Каждая женщина сильна по-своему. Оказывается, мужчины могут жениться с одолжением, что женщины должны их благодарить за это, но они унижают лишь себя.

Сейчас я открыла свой фонд для людей с инвалидностью и учусь на социального работника в университете. Я считаю, что хорошо воспитала своего сына. Друзья, с которыми он общается, говорят «спасибо» за его уважительное отношение. Даже если его что-то злит, он строит здоровый диалог и предлагает решения. Думаю, моя жизненная ситуация сыграла свою роль.

Если вы столкнулись с насилием или испытываете жизненные трудности, вы можете обратиться в Союз людей с инвалидностью «Равенство», где вам могут оказать образовательную, социальную и трудовую помощь.

Тел: 0771 627 525, 0700 627 525

Почта: ravenstvokg@gmail.com, ravenstvo-ik@mail.ru

Также вы можете обратиться в кризисные центры — здесь вы найдёте ближайший к вам центр:

«Помощь тысячам женщин». Пять фактов про кризисные центры в Кыргызстане

Автор: Айзирек Иманалиева 

Настоящий материал подготовлен при поддержке проекта USAID «Жигердуу жарандар» в рамках кампании «16 дней активизма против гендерного насилия». Kloop.kg несет ответственность за содержание данного материала, которое не обязательно отражает позицию USAID, правительства США или FHI 360.