Два года жительница Бишкека Виктория Карпенко не может добиться справедливого наказания для соседа, который ввалился пьяным к ней в дом, заставил ее малолетнюю дочь делать ему массаж, а затем уснул на кровати со спущенными штанами. Несмотря на то, что в таком виде его застали свидетели — родственники и соседи девочек, а сам мужчина случившегося не отрицает, милиция возбудила дело лишь по статье «Нарушение неприкосновенности жилища». Но и его закрыли через полтора года.
Предупреждение о конфликте интересов: Экспертизу по уголовному делу, о котором пойдет речь в материале, выполнили те же эксперты, что участвовали в экспертизе журналистских материалов, проведенных в рамках дела о ликвидации фонда «Клооп Медиа» в Кыргызстане. Это психиатры Жанна Караева, Жекшенбек Аралбаев, Музурхат Курманалиев, психолог Вероника Терехова.
«Он говорил, что его сын будет целовать ее ноги»
Утром 10 июня 2022 года тринадцатилетняя и ее девятилетняя сестра были дома одни, следует из показаний девочек, данных сразу после преступления и многократно повторенных во время экспертиз. Около полудня к забору их дома подошел сосед, 42-летний Мирзажон Эгамбердиев, и стал громко звать Машу. На его зов из дома вышла младшая Даша. Мужчина и стал просить разрешения войти в дом. Даша ответила, что к ним нельзя: взрослых дома нет, а сами девочки заканчивают уборку и собираются в гости к бабушке.
Но Эгамбердиев не смирился с отказом и продолжил звать Машу. Когда старшая девочка вышла, мужчина объяснил ей, что выпил, и теперь родные не пускают его домой, а он хочет спать.
Даши, записанных следователем со слов девочки:
«… в этот же момент сосед разулся и зашел к нам домой прошел в нашу комнату а точнее детскую комнату, увидев нашу кровать сказал что это маленький и зашел в комнату мамы сосед снял футболку и лег на кровать и начал заставлять Машу делать массаж спины и нижнюю часть поясницы. <…> При разговоре с Машей сосед говорил, что ему приснилась голая жена, которая делала ему массаж спины и попу и также говорил Маше что женит ее на сыне, так как она русская он обратит ее в мусульманку так же говорил что Маша хорошо делает массаж и что его сын будет целовать ее ноги, касаясь за ноги (Ляшку), попу и спину».
Из пояснений Маши во время судебной психолого-психиатрической экспертизы, записанных экспертами со слов девочки:
«..от него пахло алкоголем, снял с себя футболку, лег, просил сделать ему массаж, я делала, но было не приятно. Он говорил об интимных взаимоотношениях со своей супругой, о мусульманстве, что бы я приняла ислам. Когда он стал трогать меня за интимные места, я сразу схватила сестренку, убежала, спряталась в бане и позвонила тете».
«Я просто зашел отдать велосипед…»
Мирзажон Эгамбердиев, допрошенный по делу в качестве свидетеля, не отрицает, что в тот день был в доме Виктории Карпенко. И что просил ребенка сделать ему массаж. Но уверяет: на сексуальные темы с девочками он не разговаривал и к ним не прикасался.
Из показаний мужчины выходит, что всему виной его плохое здоровье.
В тот день Эгамбердиев зашел к девочкам утром, чтобы взять велосипед и покататься с сыном. На обратном пути он купил в ларьке маленькую пластиковую бутылку коньяка, чтобы «несколько глотков выпить, так как у него язва желудка».
Когда в полдень того же дня он пошел вернуть велосипед, младшая девочка Даша сообщила ему, что в их доме пахнет газом, и попросила проверить, все ли в порядке.
Из материалов уголовного дела:
«Когда [Мирзажон Эгамбердиев] проверял газ, он хотел лечь на пол и попросить, чтобы Маша наступила на его поясницу, так как она на тот момент болела. Но Маша сказала, не ложиться на пол так как он грязный <…> После он прилег на кровать, приподнял вверх свою футболку с поясницы, и попросил у Маши сделать массаж руками. Маша начала делать ему массаж, ему стало больно, и он сказал ей, лучше наступать ногами на поясницу. После того она несколько раз наступила ногами, ему стало больно и попросил больше не делать и не наступать. После чего он попросил у Маши немного полежать чтобы боли прошли, но оказалось он уснул».
«Его попутал шайтан»
Сами девочки позже пояснили, почему поведение соседа их сперва не испугало.
Из материалов судебной психолого-психиатрической экспертизы:
«…со слов девочки – там есть тропинка, по которой можно убежать и позвать соседей, но они не почувствовали сильной опасности, так как сосед с ними хорошо общался раньше, и только в этот раз зашел в дом без приглашения, когда дома не было взрослых».
Но если все было так невинно, как рассказывает Эгамбердиев, то почему девочки прятались от него в бане? И зачем так настойчиво звали на помощь тетю?
Тетя девочек Татьяна на допросе вспоминала, что не сразу осознала произошедшее. Когда Маша позвонила ей из бани в первый раз, то лишь попросила поскорее приехать. Пока Татьяна ждала такси, она получила от напуганных девочек еще два звонка, в которых они рассказали, что «сосед лапает Машу за ягодицу».
Приехав на улицу Дзержинского и убедившись, что дети в безопасности, Татьяна не решилась заходить в дом сама, а позвала на помощь стоявшего неподалеку соседа. Но его защита женщине не понадобилась: к этому моменту Мирзажон Эгамбердиев уже давно и крепко спал.
Из показаний Татьяны, записанных следователем со слов свидетельницы:
«… я обнаружила, что мне неизвестный мужчина лежит на животе, и который был в шортах, шорты были спущены и половина ягодиц была видна, а торс был голый. В комнате стоял сильный перегар».
Когда Татьяна и ее спутник разбудили Эгамбердиева, он не сразу понял, что происходит. Ошеломленной тете девочек он заявил, что Маша и Даша «ему как дети», «он соскучился», раньше «приходил и будет приходить» к ним. Еле удалось вывести его на улицу. Мать девочек Виктория Карпенко приехала за Машей и Дашей сразу после Татьяны. Когда она выводила девочек из дома, чтобы увезти их в безопасное место, Эгамбердиев продолжал сидеть у их ворот.
Написав заявление в милицию, семья в дом на улице Дзержинского не вернулась: слишком сильно и мать, и дети были напуганы. Они остались ночевать у Татьяны. Вечером на телефон тринадцатилетней Маши поступил звонок с неизвестного номера.
Из показаний Татьяны, записанных следователем со слов свидетельницы:
«…когда я взяла телефон [Маши] и ответил, узнала, что звонит мать “Оча” мужчины по имени , которая стала меня убеждать, чтобы мы забрали заявление так как он кормилец своих детей, что его попутал “шайтан”».
Странная экспертиза
Если бы следствие доказало, что все рассказанное девочками — правда, то Эгамбердиеву грозил бы серьезный срок. За развратные действия в отношении детей Уголовный кодекс предусматривает от семи до 10 лет лишения свободы. Вот только дело по этой статье даже не стали возбуждать. Вместо этого следствие квалифицировало действия Эгамбердиева по 194-ой статье уголовного кодекса Кыргызстана — «Нарушение неприкосновенности жилища», которая предполагает до двух лет заключения.
Но и по ней дело практически не расследовалось, говорит Виктория Карпенко. Следователи постоянно менялись, а дело дважды закрывали. Виктория дважды обжаловала это решение.
Тем временем девочки глубоко переживали произошедшее. Старшая Маша стала замкнутой и молчаливой, отказалась жить в доме и даже в районе, где все произошло — из-за страха встретиться с соседом. Виктории с дочерьми пришлось переехать.
Чтобы как-то помочь своим детям, мать попросила следствие провести экспертизу, которая могла бы оценить, насколько девочки были травмированы произошедшим. Таких экспертиз было две, проводили их специалисты республиканского центра психиатрии и наркологии города Бишкек — главного экспертного института страны.
В комиссию первой экспертизы входили: эксперты-психиатры высшей категории Жанна Караева, Гульмира Бектурова и Юлиана Чигаева и магистр психологии Вероника Терехова.
Во второй раз экспертизу проводили эксперты-психиатры высшей категории Дениза Султанова, Жекшенбек Аралбаев, Музурхат Курманалиев и психолог Юлдуз Сабитова.
Выводы экспертизы выглядят противоречиво.
С одной стороны, они довольно подробно описывают само событие преступления со слов девочек — и это описание в целом совпадает с их первоначальными показаниями. Во второй экспертизе психиатры Султанова, Аралбаев и Курманалиев даже особо подчеркивают, что Маша «четко и последовательно приводит сведения, полностью соответствующие ее показаниям в материалах уголовного дела».
С другой стороны, психолог Терехова приходит к заключению, что Маша «не всегда говорит правдиво о произошедших в данной ситуации фактах, так как младшая сестренка старается ей подсказать, как было на самом деле, после чего девочка по невербальным признакам начинает теряться».
Из экспертизы Маши, автор — психолог-эксперт Вероника Терехова:
«С учетом интеллектуального уровня Мария правильно понимает происходящие события, но учитывая подростковый период, и тот момент, что девочка пытается оправдать свои действия перед мамой (которая к воспитанию детей с ее слов подходит достаточно строго), она может преувеличивать происходящие факты в свою пользу, и гиперболизировать события».
«Клооп» попросил прокомментировать выводы экспертизы кандидата психологических наук, доцента, психолога-эксперта Оксану Власову, которая ранее проводила экспертизы для Европейского суда по правам человека.
Первое, что отмечает Власова: в экспертизе даже сами события преступления описаны по-разному. «В пересказе психолога [Тереховой] девочки сбежали от мужчины и спрятались в бане, — говорит она, — а в пересказе психиатров [Караевой, Бектуровой и Чигаевой] они зачем-то вернулись в комнату, где продолжили разговаривать с соседом на интимные темы». И все это притом, что все специалисты, как уверяет Виктория Карпенко, беседовали с детьми одновременно.
Различия в описании событий указывают на проблемы с методикой проведения интервью, считает Власова, или на субъективность восприятия событий разными экспертами. Но следствие на эти расхождения внимания не обратило.
«Следователь обязан проверять и учитывать все несоответствия в показаниях и экспертизах. Невнимание к таким деталям свидетельствует о недостаточно тщательном расследовании. Получается, [следователь] не сделал свою работу, не установил всех фактов — но уже закрыл дело», — говорит Власова.
Отмечает эксперт и странную, «взрослую» лексику в описании событий в экспертизе.
«Вот эти фразы “сделаешь мне массаж, я заплачу”, “его жена хороша в постели”, которые встречаются в пересказе событий в экспертизе психиатров Караевой, Бектуровой и Чигаевой, — это двусмысленные фразы, смысл которых понятен взрослым. Ребенок такое не придумает. Но из-за того, что описание событий в экспертизе переданы не в виде интервью, а в виде пересказа от третьего лица, мы не можем понять, что это — формулировка экспертов, матери детей или самого ребенка? Произносили ли дети эти фразы вообще? А если произносили, то от кого они их слышали до этого?», — рассуждает Власова.
В судебно-психологической экспертизе важно точно устанавливать источник информации, подчеркивает она. Если используются фразы, не типичные для детей, необходимо выяснить, кто их произнес. Для того, чтобы не допустить ошибок в интерпретации данных, необходим детальный анализ происхождения таких высказываний.
Но больше всего психолога удивило, с какой уверенностью эксперт Терехова делает выводы, что Маша «не всегда говорит правдиво».
«Она по невербальным признакам определила, что Маша склонна к подростковому фантазированию и преувеличению фактов. Но у нас нет такой методики определения лжи как “невербальные признаки”. Такие методики нигде в литературе не описаны, — объясняет Власова. — И вообще эксперты этим не занимаются: все люди, за исключением редких форм расстройств аутического спектра, способны врать. Задавать вопрос “Склонен ли ребенок ко лжи?”, а тем более отвечать на него, ссылаясь на несуществующие невербальные признаки, — это как минимум непрофессионально».
Выводы эксперта должны базироваться на объективных методах исследования и не могут полагаться на его интуицию или субъективное мнение, подчеркивает она.
«В судебной психологии методы определения лжи по невербальным признакам не являются достоверными, надежными и признанными», — заключает Власова.
Странные намеки
Мать девочек Виктория Карпенко тоже уверена, что экспертизы проведены с нарушениями, о чем она письменно уведомила следователя. Карпенко отмечает, что «на детей было влияние от эксперта», детям задавались вопросы вроде «Может, Маша, ты сама звала соседа?»
«Ощущения после экспертизы были очень неприятные, — рассказывает Виктория. — Девочкам все время задавали вопросы, которые намекали, что девочки либо обманывают, либо сами спровоцировали соседа. Маша, когда мы вышли с экспертизы, была очень расстроена и все время повторяла: “Мама, ты же говорила, что я ни в чем не виновата”. Мне пришлось долго успокаивать дочь, объяснять, что она все сделала правильно и ни в чем не виновата».
Выводы о травмогенности ситуации в экспертизе тоже выглядят странно. Эксперты — психологи и психиатры — подтверждают, что у Маши наблюдаются симптомы реактивной депрессии с тревожными и фобическими расстройствами. И тут же приходят в выводу, что ситуация девочкам никак не повредила.
«На вопрос “Страдают ли девочки каким-то психическим расстройством?” эксперты отвечают отрицательно, — комментирует выводы Оксана Власова. — При этом пишут про депрессию, тревожность. По идее при таких симптомах они должны были диагностировать посттравматическое стрессовое расстройство».
Закрыли дело втихую
Тем не менее, именно на основе экспертиз следствие в ноябре 2023 года в очередной раз закрыло дело по статье «Нарушение неприкосновенности жилища» — за отсутствием состава преступления.
В постановлении о закрытии дела следователь УВД Свердловского района города Бишкек Жанара Тагайбекова с особой педантичностью цитирует выводы экспертизы о том, что у девочек нет после произошедшего психических расстройств. И о том, что Маша склонна к «фантазированию и преувеличению фактов».
Интересно, что Виктория Карпенко узнала о закрытии дела лишь спустя четыре месяца — ее как потерпевшую сторону, несмотря на требование закона, об этом никто не уведомил. Карпенко собирается обжаловать решение следователя в третий раз.
Маша после всего случившегося больше не смогла жить в Бишкеке и переехала в Москву к своему отцу.
