Материалы, опубликованные в рубрике «Мнение», выражают личную позицию их авторов.
Нападение на гей-клуб в Орландо не только шокирующе само по себе. Я не буду расписывать детали того, что произошло, эта колонка рассчитана на тех, кто уже знает о случившемся.
Не меньше, чем сама атака, шокирует реакция некоторых людей на произошедшее, хотя этого, наверное, стоило ожидать.
Мы увидели два типа наиомерзительнейшей реакции:
- Радость людей по поводу того, что было убито 50 геев;
- Призывы ограничить мусульманам въезд в США, либо вовсе наложить запрет на приём мигрантов из стран с преимущественно мусульманским населением.
Первая реакция — результат самой крайне-агрессивной формы гомофобии, а вторая — результат дичайшей исламофобии.
Я готов сознаться вам в чём-то — где-то лет 13-15 назад я сам был одновременно и гомофобом, и исламофобом. Мне удалось избавиться и от первого, и от второго, и я готов рассказать вам свою историю.
Как я избавился от гомофобии
Будучи гетеросексуальным подростком, выросшим в гомофобной постсоветской среде, я, как и многие мои соотечественники, не понимал, как люди одного пола могут друг друга любить.
Это не мешало мне начать отращивать волосы, навлекая на себя всевозможные уличные ругательства, из которых «пидар» было самым мягким. Я сам при этом позволял себе и дальше быть источником всяческой гомофобной словесной агрессии.
Изменилось всё в тот день, когда я узнал, что один из моих друзей — гей. Вот это поворот!
Мне стало, с одной стороны, неловко, что я всё это время извергал все эти шутки про геев при нём. Конечно, он молчал — а попробуй, скажи в нашем кыргызском обществе что-нибудь в защиту геев, особенно на рубеже 90-х и нулевых.
С другой стороны, мне стало страшно. Сейчас, полтора десятилетия спустя, я понимаю, что гомофобия в бывшем СССР уникальна. Если в Европе и США у гомофобии были преимущественно религиозные корни, то в Советском Союзе гомофобия произросла из тюремной культуры, особенно в сталинские времена, когда в местах заключения побывало огромное количество людей.
То, что в лагерях насиловали женщин-заключенных, не оставило такого отпечатка в народной культуре. Тем более, что делали это либо мужчины-надсмотрщики, либо другие мужчины-заключенные, и в патриархальном гетеронормативном обществе это, к великому сожалению, слишком ожидаемо.
Но именно сексуальное насилие между мужчинами прочно вошло в фольклор ужасов советского человека. Все эти шутки про «уронить мыло в бане» и все эти страхи про геев, которые якобы непременно ко всем пристают — это ведь всё пришло из тюрьмы.
Учитывая, что повседневная, внетюремная сексуальная жизнь — что гетеро-, что гомосексуальная — была табуирована, неудивительно, что у советского и постсоветского человека сложились такие троглодитские представления о гомосексуальности (да и вообще о сексуальности, честно говоря — например, из тюремной культуры пришёл негласный запрет на куннилингус, WTF?).
Преодолеть этот страх мне было тяжелее всего. Но, с другой стороны, у моего друга-гея были серьёзные проблемы в семье, связанные как раз с тем, что родители узнали его ориентацию. Ему нужна была моя помощь и, собственно, поэтому он и обратился ко мне, совершив каминг-аут.
Я не могу рассказывать многих деталей того, что происходило в его жизни, потому что это может непроизвольно раскрыть идентичность этого человека. Но в какой-то момент я поймал себя на мысли о том, что я не могу и не хочу менять своё отношение к этому человеку лишь из-за его ориентации.
Был потом не один год изучения того, как и чем живёт гей-сообщество в Кыргызстане и во всём мире. Вопреки представлениям некоторых людей (в том числе депутатов нашего парламента) о том, что гомосексуальность может передаваться воздушно-капельным путём, я готов совершить своего рода собственный каминг-аут — я остался гетеросексуалом.
Остался им потому, что я родился гетеросексуалом, и даже если я проживу десятки лет в гей-квартале Сан-Франциско (неплохая перспектива, кстати, он мне очень нравится), я не перестану быть гетеросексуалом.
Точно так же люди рождаются геями. И какие идиотские законы не принимались бы, какое насилие не совершалось бы, рождённые геями не перестанут от всего этого геями быть.
Дорогие гомофобы. Геи существуют и будут существовать всегда. Примите это и научите свои стереотипы на затмевать вам разум, а лучше избавьтесь от них вовсе.
А радоваться смерти невинных людей — это самое низкое, до чего может пасть человек, и мне жаль всех, кто сейчас ниже этого плинтуса морали лежит.
Как я избавился от исламофобии
Точно такой же страх в подростковом возрасте у меня был и по отношению к исламу.
Ислам представлялся мне исключительно религией агрессивных мужчин с оружием, поэтому я его и боялся.
Надо заметить, что, к великому счастью, через какое-то время я понял, что ислам — как и христианство, как и остальные религии — всё же построен, в первую очередь, на идее любви, милосердия и сострадания.
Все, кто нападают, запрещают и убивают, прикрываясь именем ислама, как правило, идут против канонов этой религии, которая, если позволите мне такое сравнение, изначально строилась вокруг того, что сегодня называется защитой прав человека.
К сожалению, многие кыргызстанцы не представляют себе, насколько разнообразен ислам и его трактовки, потому что в нашей стране наибольшее финансирование получают те самые сверхконсервативные ветви ислама, которые, на мой взгляд, сами ему и противоречат.
Я помню свой культурный шок от знакомства с египетской активисткой-мусульманкой, которая одной из первых заступается за права геев и лесбиянок в своей стране.
Она не видела и не видит противоречий между тем, что взрослые люди могут любить друг друга, и тем, что написано в Коране. Зато куда больше её мусульманским представлениям о морали противоречило то, что человека можно без причины избить, арестовать и даже убить.
Вообще, поворотным моментом в моем восприятии ислама стала поездка в Тунис в 2014 году — я встретился там с самыми прогрессивными мусульманами со всего Ближнего Востока.
Я вспомнил тогда интересную вещь. В Кыргызстане ведь много мусульман, которых называют «ненастоящими». В вину им ставят то, что они не молятся пять раз в день или не соблюдают какие-либо ещё якобы обязательные ритуалы.
В Тунисе в моём окружении все были такими: людьми, которые считают, что трактовать Коран слишком буквально — это бессмысленно.
«Мечеть и обряды — это не более чем институциональные проявления, которые необязательно соблюдать, если не хочется. Главное, нести любовь в сердце», — вот что я слышал, в основном.
Это было поразительно, и это искоренило исламофобию во мне навсегда.
***
Как вы заметили, в избавлении от каждой из фобий ключевым моментом у меня было знакомство с людьми.
Не бойтесь знакомиться и вы. Весь мир открыт вам со своим прекрасным разнообразием людей. Познакомьтесь с несколькими геями, лесбиянками или трансгендерами. Придите к ним с миром, попробуйте открыться им и позвольте им открыться вам. Посмотрим, захочется ли вам после этого писать о том, что их надо мочить?
Узнайте поближе нескольких мусульман. Следуйте тем же инструкциям, что я описал выше касательно геев. Посмотрим, захочется ли вам после этого называть их террористами?
Только не забывайте, как говорят мои друзья-геи и мои друзья-мусульмане, нести в сердце любовь, это самое главное.
Для этого, кстати, совсем необязательно быть геем или мусульманином. Если мне, гетеросексуалу-агностику, это удаётся вроде бы делать, то почему не должно получиться у кого-либо еще?