Юсра Мардини, 18-летняя беженка из Сирии, будет соревноваться на грядущей Летней Олимпиаде в Рио-де-Жанейро. The New York Times рассказала историю одной из участниц исторической сборной беженцев.
Юсра Мардини, олимпийская пловчиха, уже полтора с лишним часа баттерфляем преодолевала длину бассейна. Это её первая тренировка за день. Она была не единственной в воде — в бассейне также плавали другие юные спортсмены. Однако Мардини придерживалась своего темпа, время от времени останавливаясь у бортов.
Вскоре она будет выступать от лица первой в истории олимпийской команды беженцев — меньше чем год назад, переплывая Средиземное море в борьбе за свободу и жизнь, она себе такого и представить не могла.
В тренировочном центре Шпандау 04, Берлин, Мардини занимается с прошлого октября. Это один из старейших бассейнов города, он был построен нацистами для Олимпиады-1936.
Всё в пути Мардини к Олимпиаде, кажется, говорило против неё. Вскоре она будет выступать от лица первой в истории олимпийской команды беженцев — меньше чем год назад, переплывая Средиземное море в борьбе за свободу и жизнь, она себе такого и представить не могла.
В прошлом августе Мардини со своей сестрой сбежали из утопающей в войне Сирии и — через Ливию, Турцию, Грецию, дальше через Балканы и Центральную Европу — попали в Германию. На этом пути сестры Мардини чудом избежали смерти.
История Мардини стала известна вниманию публики в марте этого года, когда Международный Олимпийский комитет признал её кандидатом от сборной беженцев, в которую входят спортсмены без гражданства или не имеющие возможности выступать от имены своей страны. Она стала примером, за который охотно взялись новостные медиа — примером так называемой ‘welcome culture’ Германии в истории с беженцами.
В июне Мардини была официально названа участником новообразованной олимпийской сборной, в которую также вошли атлеты из Сирии, Южного Судана, Конго и Эфиопии. Команда будет выступать под олимпийским флагом и гимном, и на стадион «Маракана» в пятницу выйдет предпоследней, сразу перед хозяевами, сборной Бразилии. Мардини будет участвовать в заплывах на 100 метров баттерфляем и свободным стилем.
«Это будет очень круто», — говорит она, бросая ярко-розовый рюкзак Nike на стол в кафетерии тренировочного центра.
О том, что она попадёт на Олимпиаду, Мардини узнала от журналистов, который пришли в квартиру к ней и её сестре.
Она быстро строчит кому-то на своем смартфоне.
Она — обычный тинейджер.
«Потому что я на самом деле никогда не открываю свою почту», — объясняется Мардини.
Затем, как рассказывает она, журналисты сообщили о том, что её подруга Рами Анис, тоже сирийская пловчиха, тоже попала на Олимпиаду. «В тот момент меня хватило лишь на “Аааа!”»
Мардини переоделась в свитшот с капюшоном (подарок от немецкого производителя спортивной одежды Arena) и высушила феном свои волосы. В каждом ухе у неё было по сережке – в одном жемчужина, во втором – стекляшка-бриллиант.
Мардини мечется между неудержимым предвкушением и полусонным ожиданием. Она быстро строчит кому-то на своем смартфоне. Она — обычный тинейджер.
«Когда я была совсем ребёнком, меня просто опустили в воду», – объясняет Мардини, выросшая в пригороде Дамаска. Её отец, тренер, начал учить Мардини плаванию в возрасте трёх лет. Она прошла путь до Национальной сборной Сирии и получила поддержку Сирийского олимпийского комитета.
Однако в 2011 году, когда ей было всего 13 лет, развязалась война. Тогда жизнь Мардини у неё на глазах начала стремительно терять облик идиллической.
«Вдруг ты не можешь идти, куда хочешь, или твоя мама звонит тебе и говорит “возвращайся, что-то происходит”, – рассказывает Мардини. – Школу отменяли сразу на несколько дней, иногда кто-то начинал стрелять и тогда приходилось бежать».
Среди друзей и одноклассников, впрочем, жизнь в большей степени шла привычным ходом, говорит Мардини. «Мы никогда не говорили о войне. Она очень сильно раздражала. После нескольких лет войны всё, что мы могли думать, это “Окей, я умру, я умру. Но дайте же мне хотя бы жить своей жизнью. Я хочу увидеть своих друзей”».
«Хватит значит хватит»
В 2012 году, во время одного из самых кровавых инцидентов начала войны, дом семьи Мардини был разрушен. Дела шли всё хуже. Двое напарников Мардини, с которыми она плавала, были убиты, а центр, в котором она занималась, разбомбили.
«Я сказала своей маме: “Окей, хватит значит хватит”. Она ответила, чтобы я нашла кого-нибудь, кому она доверяет, и уходила».
12 августа 2015 года Мардини и её сестра, вместе с двумя другими родственниками и одним другом, сбежали. Из Дамаска они добрались до Бейрута, оттуда — до Стамбула, где они остановились с группой из 30 других беженцев.
Их группу отвезли в Измир, Турция, а затем в лесистую местность близ берега. Там они должны были дождаться лодки, которая доставит их до греческого острова Лесбоса.
«Мы думали, что ждать будет только наша группа, однако каждый день туда приезжали по четыре-пять автобусов. В итоге почти 300 человек ждали, пока полиция проплывёт мимо и можно будет плыть».
Ночью пролив контролировали вертолёты, но турецкие власти не заходили в лес. «Полиция боялась криминалов, которые организовывали перевозки». Сами криминалы, как говорит Мардини, полиции не боялись.
«Я лишь думала, что это так глупо, быть пловцом и погибнуть в воде»
После четырёх дней ожидания Мардини, её сестра и 18 других человек (один из них был шестилетним ребенком) сели в лодку, которая была рассчитана на шестерых. Их первая попытка доплыть до Греции провалилась — пограничные агенты поймали их и вернули обратно. Во время второй попытки двигатель лодки отключился через 20 минут после начала пути.
Из 20 человек на лодке лишь сестры Мардини и двое других парней умели плавать, и они вчетвером прыгнули за борт.
«Все молились, – говорит Мардини. — Мы звали турецкую полицию, греческую полицию, молили их о помощи, кричали им, что на борту дети, что мы тонем. А они нам лишь отвечали: “Разворачивайтесь, езжайте назад. Разворачивайтесь и езжайте назад”».
Даже когда двое парней сдались и обратно забрались на борт, Мардини и её сестра продолжали плыть в течение трех с половиной часов, помогая кораблю держаться курса. Было холодно, как рассказывает Мардини. Мокрая одежда тянула её на дно, а соль обжигала глаза и кожу.
«Я лишь думала, что это так глупо, быть пловцом и погибнуть в воде, – рассказывает Мардини. — Ещё я постоянно корчила смешные рожицы маленькому мальчику, который смотрел на меня испуганными глазами».
Долгое ожидание
В конце концов, лодка попала на берега Лесбоса, но здесь путешествие лишь начиналось. Людям приходилось идти дни напролёт, спать в церквях или на полях. Несмотря на то, что у многих из беженцев были деньги, таксисты отказывались их подвозить, а рестораны не соглашались их обслуживать.
«Но встречались нам и хорошие люди, – делится воспоминаниями Мардини, — Когда мы только приплыли, у меня не было обуви, и одна девочка-гречанка – думаю, моя ровесница – увидела нас и отдала свою толстовку маленькому мальчику, а свою обувь – мне».
Сестры преодолевали путь или пешком, или на нелегальных автобусах. Так они добрались из Греции, через Македонию и Сербию, в Венгрию. Там власти страны закрыли центральный вокзал для доступа беженцев, и они начали протестовать. Сестры Мардини, вместе со многими другими беженцами, потратили сотни евро на билеты, и теперь их всех отказывались пускать в поезда.
«В этих очередях я проплакала больше, чем за всю дорогу в Германию»
Сестрам Мардини, впрочем, всё же удалось из Венгрии попасть в Австрию, а оттуда – в Германию, где их поселили в лагерь беженцев в Берлине. Там сестры делили одну палатку с шестью мужчинами, которые приехали вместе с ними.
Первую зиму в Германии сёстры Мардини провели в бесконечных очередях, которые им нужно было отстоять для получения статуса беженцев. Порой им приходилось проводить до восьми часов на морозе, чтобы в конце дня лишь получить просьбу “зайти в другой день”.
«В этих очередях я проплакала больше, чем за всю дорогу в Германию», – говорит Мардини.
Поначалу идея вернуться в бассейн была последним, что могло прийти ей в голову, однако после нескольких недель в лагере она вновь захотела плавать — в особенности из-за новости о том, что её соперница выиграла соревнование в Азии.
«Я такая: “Мама, ааа! Это я должна быть там! Я лучше неё!”», рассказывает Мардини.
Сквозь египетского переводчика, который помогал Мардини в лагере, она договорилась о пробной сессии в том самом бассейне в Шпандау у тренера Свена Шпаннекребса. Когда он увидел Мардини в воде, Шпаннекребс оказался удивлён.
«У неё была очень хорошая техника», – рассказывает Шпаннекребс, присоединившийся к Мардини за обедом. «После двух лет, что она не занималась, дело заключалось лишь в том, чтобы привести её тело в хорошее состояние».
«Всё было не так плохо!, – протестует Мардини. — Окей, на самом деле я тогда 25 дней подряд ела только МакДональдс и Бургер Кинг».
Стипендия на тренировки
Вскоре после возобновления тренировок Шпаннекребс загорелся уверенностью, что Мардини может стать участницей Олимпиады-2020 в Токио. Но когда МОК заявил о создании сборной беженцев, он и Мардини поняли, что ждать придётся не так долго.
В январе Олимпийский комитет выдал Мардини стипендию для тренировок, и она начала ежедневные подготовки: два захода по два часа в воде и один часовой сеанс аэробики на суше, учёба в школе в перерывах между тренировками. «Она очень стойкий спортсмен», – так описывает её Шпаннекребс.
Впрочем, на медаль они не надеются. Рекорды Мардини — 100 метров баттерфляем за 1 минуту и 8 секунд, 100 метров в свободном стиле за 1 минуту и 2 секунды. Это на 9 и 11 секунд соответственно меньше олимпийских квалификационных значений. Надеется Мардини на то, что в Рио ей удастся установить личные рекорды.
«Забиться в угол и плакать — это не про меня»
Часть денег из стипендии Мардини тратила на квартиру, в которой она жила вместе со своей сестрой. Но теперь, когда её родители и две младшие сестры присоединились к ним в Берлине, они все живут в временном убежище, которым их обеспечивает государство.
Мардини часто постит селфи и цитаты на арабском и английском на своих страничках в Facebook и Instagram. Она говорит, что очень ждёт встречи со своими кумирами в Рио — в частности, с Майклом Фелпсом, 18-кратным олимпийским чемпионом.
Она также говорит, что хочет использовать внимание. которое к ней приковано, для помощи другим беженцам. Она надеется однажды вернуться в Сирию и поделиться своей историей на родине.
«Я всё помню, конечно. Я никогда не забуду. Но все обстоятельства — это на самом деле большой стимул, который мотивирует меня двигаться вперёд. Забиться в угол и плакать — это не про меня».
Оригинал статьи можно прочитать тут, на сайте The New York Times
Фотографии взяты с сайта NYT
Перевод с английского: Азамат Омуралиев
