Уральск — исторический приграничный город на северо-западе Казахстана и ключевой пункт на пути в Россию. Для грузовиков с кыргызскими номерами он ещё стал вечным бутылочным горлышком — они застревают в нём порой на недели, в ожидании проверок.
Водители знают, что если сотрудники таможни не найдут их номера или документы о перевозке грузов в базе данных, им придётся ехать обратно в Бишкек, столицу Кыргызстана, а это 2500 километров.
«Очень много случаев было, когда они не видят груз в системе в общей базе, и были моменты, когда отправляли нас обратно домой», — рассказывает Талантбек Маткерим уулу, глава Ассоциации грузоперевозчиков Кыргызстана и председатель подкомитета по транспорту Торгово-промышленной палаты. Он работает с компаниями, которые экспортируют все, что возможно: от молочных продуктов до хлопка.
Задержка в доставке груза может обойтись дорого, особенно для тех, кто перевозит скоропортящиеся продукты. И похоже, как Маткерим уулу сказал журналистам OCCRP, эта проблема сказывается только на кыргызских грузовиках. Членство страны в Евразийском экономическом союзе — вместе с Россией, Казахстаном и Беларусью — должно было помочь предотвратить такие заторы.
Казалось, решение найдено. Когда Кыргызстан вошел в единое экономическое пространство в 2015 году, Россия предоставила своему более бедному партнёру грант в 200 миллионов долларов на обновление слаборазвитой инспекционной, таможенной и информационной инфраструктуры. Почти 12 миллионов долларов ушли кыргызскому министерству транспорта и коммуникаций — оно должно было разработать систему обмена данными, чтобы связать 68 государственных агентств и позволить им держать связь с коллегами других стран союза через общую базу данных. Система должна была отслеживать лицензии и санитарные проверки, чтобы товар попадал в соседние страны без помех.
Но всё, что Кыргызстан может показать четыре годя спустя — это неэффективную таможенную базу данных, несколько показательных расследований госзакупок и незавершенные уголовные дела против экс-чиновника Эрниса Мамырканова. Занимавший некогда пост замминистра транспорта и коммуникаций, Мамырканов покинул Кыргызстан после обвинений в растрате госсредств и нарушениях при заключении договоров.
Документы, полученные «Клоопом», партнёром OCCRP в Кыргызстане, рассказывают в деталях о том, как Мамырканов заключал договоры без проведения тендеров, в нарушение законных процедур. Документы также показывают, что министерство приобретало неподходящее оборудование и программное обеспечение по завышенным ценам, иногда у компаний с непрозрачной структурой владения.
Мамырканов не ответил на многочисленные просьбы о комментарии к этому материалу. Генеральная прокуратура подтвердила, что два уголовных дела против него были приостановлены, потому что местонахождение Мамырканова остаётся неизвестным.
Сомнительные контракты
Раньше Мамырканов работал в местных медиа и НПО, а одно время консультировал правительство по внедрению национальной системы цифрового телевидения — проекта, который опоздал со сроками запуска на два года.
Его определили курировать амбициозный многомиллионный IT-проект по созданию единой таможенной базы данных всего через шесть месяцев после назначения на должность замминистра. Описывая инициативу журналистам в октябре 2015 года, Мамырканов заявил, что система будет работать к середине 2016 года.
«Появится полноценная электронная система взаимодействия, соответствующая как требованиям ЕАЭС, так и национальным целям создания электронного правительства», — сказал он тогда.
Правда Мамырканов не рассказал журналистам, как за три месяца до этого внутреннее расследование правительства пришло к выводу, что его решения о заключении контрактов «угрожали реализации проекта».
В августе 2015 года рабочая группа правительства — в которую вошли чиновники, ответственные за внутреннюю разведку, цифровизацию, экономику и транспорт — выпустила отчёт, в котором описала целый ряд проблем: в том числе, как Мамырканов игнорировал процедуры и правила.
Согласно расследованию рабочей группы, замминистра лично подписал договоры на общую сумму примерно в 9,3 миллиона долларов. В некоторых случаях он не проводил обязательную процедуру тендера, объясняя это конфиденциальностью проекта.
Рабочую группу такие доводы не убедили — в отчёте она написала, что через информационную систему никакие конфиденциальные данные передаваться всё равно не должны были. «Следует учитывать, что в настоящее время передача секретной информации через национальный сегмент интеграционного шлюза не предусматривается ни одной из стран ЕАЭС», — постановили члены рабочей группы.
Группа чиновников также наняла аудитора, чтобы проверить, по каким ценам Мамырканов закупал оборудование. Отчёт по результатам аудита не был разглашён, но его авторы пришли к выводу, что цены, указанные в договорах, были завышены примерно на 20 процентов — об этом рассказал источник в кыргызском правительстве, пожелавший остаться неизвестным, поскольку он не уполномочен обсуждать внутреннее расследование.
Завышенные цены были не единственной угрозой проекту. Расследование выявило серьёзные проблемы с технологической спецификацией приобретенного оборудования.
Например, Мамырканов заказал у компании под названием RRC Central Asia оборудование, использующее средства шифрования, разрешенные в соседнем Казахстане, но не авторизованные в Кыргызстане — таким образом, оно становилось невозможным для использования.
Проект затем перешёл новой структуре — госкомитету информационных технологий и связи. В 2016 году в этом ведомстве составили внутреннюю служебную записку, в которой говорилось, что Мамырканов лично подписал договор о поставке оборудования. «Транском» — государственное предприятие, отвечавшее за следующую фазу проекта — отказался принимать это оборудование, что отложило запуск системы, говорится в записке.
Кто получил деньги?
Всего Мамырканов подписал контракты с 12 компаниями. Из пяти компаний, которые получили наибольшие суммы, две связаны с офшорами и имеют непрозрачную структуру владения. Ещё две фигурировали в уголовных делах, которые инициировала Генеральная прокуратура Кыргызстана. Ещё одна компания принадлежит родственнику высокопоставленного чиновника.
Самым крупным подрядчиком стала RRC Центральная Азия. Казахский филиал крупной международной компании RRC получил 3,6 миллиона долларов за оборудование, часть которого не могла быть использовано в Кыргызстане. Структура владения компании представляет цепочку из офшорных компаний на Британских Виргинских островах и Кипре, которые ведут к двум российским IT-инвесторам. Правительственное расследование пришло к выводу, что этой компании переплатили 1,2 миллиона долларов — об этом стало известно от источника в правительстве и из анализа договоров, который провели в OCCRP. RRС Central Asia не ответила на многочисленные запросы дать комментарий.
Компания Ultra-X, с которой Мамырканов заключил сделки на поставку оборудования на 2,2 миллиона долларов, принадлежит компании Investcom, а та, в свою очередь, принадлежит Harwich Commerce Limited и Kenneth Trade Corp. — обе эти компании зарегистрированы на Британских Виргинских островах консалтинговой фирмой из России.
Kenneth Trade Corp. была зарегистрирована в 2001 году, владеет компанией только держатель специального сертификата, акции на предъявителя. Это означает, что настоящий собственник навсегда остается анонимным.
Согласно аудиту, компании Ultra-X, которая подозревалась антикоррупционной службой ГКНБ в уклонении от налогов, переплатили 300 тысяч долларов. Менеджер компании, изначально принявший звонок журналиста, не ответил на многочисленные письма с просьбой дать комментарий.
Компания Inter Alliance Ltd., которой владеет кыргызский бизнесмен и меценат Кубанычбек Шеийтов, заключила четыре договора в один день на общую сумму в 1,7 миллиона долларов. Она должна была поставлять серверы и программное обеспечение. Согласно уголовному делу, открытому генпрокуратурой в 2017 году, цена услуг этой компании была завышена на 250 тысяч долларов. Шеийтов не ответил на многочисленные запросы дать комментарий.
Другой подрядчик, компания Eurasia Telecom Group была зарегистрирована в Кыргызстане всего за две недели до того, как заключила договор на 263 592 доллара. Она должна была поставлять IT-оборудование и отремонтировать правительственное здание, где собирались установить это оборудование. Генпрокуратура позже пришла к выводу, что контракт на ремонт был завышен, а Фархад Гадеев, зарегистрировавший эту компанию, был мошенником.
В другом уголовном деле генпрокуратура предположила, что контракт с Eurasia Telecom был завышен почти на 80 процентов. Согласно служебной записке, Мамырканов хотел заплатить этой компании ещё 190 400 долларов, чтобы она управляла порталом, который соединит Кыргызстан с базой данных таможенного союза. Но, согласно приказу министра транспорта, этим должен был заниматься принадлежащий правительству «Транском».
Суд отозвал лицензию Eurasia Telecom на оказание услуг электрической связи в марте 2018 года, сославшись на нарушения.
Гадеев отрицает какие-либо правонарушения и считает себя жертвой несправедливого преследования. Он не ответил на более детальные вопросы о сделках.
Ещё одна кыргызская компания, Ermex Group, не обвинялась в каких-либо правонарушениях. Она заключила договор на 727 700 долларов о поставке серверов, компьютеров, программного обеспечения и техподдержке таможенной базы данных. Владелец компании Эрмек Ниязов — чей дядя на тот момент был главой президентской администрации — сказал в разговоре с журналистом, что он выиграл контракт через тендер. Он предложил поделиться подтверждающими документами, но так и не отправил их.
Опоздания со сроками
В июле 2016 года в кыргызское правительство в очередной раз было реорганизовано, и проектом информационных систем стал заниматься Госкомитет информационных технологий и связи. Через месяц Мамырканов ушёл в отставку после почти двух лет госслужбы.
В ноябре того года власти впервые объявили об уголовных делах против Мамырканова, обвинив его в «злоупотреблении служебными полномочиями» и в заключении контрактов и проведении госзакупок «вопреки интересам Кыргызской Республики». Затем последовали и другие уголовные дела против уже бывшего чиновника.
Прокуроры также упоминали в деле российскую компанию «Сигма», с которой был заключен договор на создание программного обеспечения для системы санитарного контроля. Представитель «Сигмы» Александр Староскольский подал на министерство транспорта в суд за то, что оно не оплатило услуги компании. Он сказал журналистам OCCRP, что хотел разоблачить «полную некомпетентность» в управлении проектом.
«Я могу сказать, что качество государственного управления в Киргизии находится на чрезвычайно низком уровне, — говорит Староскольский. — Чрезвычайно слабая квалификация помноженная на полностью отсутствующую дисциплину».
Несмотря на обвинения в неумелом управлении и нецелевом расходовании госсредств, система всё же была собрана по кусочкам через несколько лет после запланированной даты запуска. «Сигма» поставила последнее звено в системе — программное обеспечение для санитарной инспекции — в конце 2016 года.
Но из 167 кыргызских компаний, которых в 2013 году определили как потенциальных экспортеров сельскохозяйственной и пищевой продукции, только 63 на сегодняшний день имеют беспрепятственный санитарный пропуск через границу. Таким образом, у кыргызских производителей до сих пор остаются ограничения в доступе к общему рынку таможенного союза.
По словам Маткерима уулу из Ассоциации грузоперевозчиков, задержки и неполноценная работа системы ударили по кыргызским производителям с двух сторон. Экспортеры говорят, что недоразвитая таможенная инфраструктура стала настоящим препятствием для них, но при этом в страну хлынул импорт из других стран союза, что снизило цены на рынке и ударило по местному производству.
Водителям грузовиков, по словам Маткерима уулу, тоже не стало легче. Кыргызская база данных часто зависает как на кыргызско-казахской границе, так и на казахско-российской. Иногда уходят дни, чтобы она снова заработала. От этого особенно страдают те, кто перевозят скоропортящиеся продукты.
Неизвестно, сколько денег потеряли производители за те годы, что Кыргызстан находится в таможенном союзе, говорит Маткерим уулу, но многие лишились клиентов, потому что просто не могли доставить товар вовремя.
«А в логистике срок это, знаете, важнее всего», — говорит он.
