Предпоследняя часть трилогии «Голодные игры» доводит фарс и комичность мира под тоталитарным гнетом до запредельных концентраций и выдает скучное для любого зрителя двухчасовое представление.
Финал «Голодных игр», как и финал любой уважающей себя подростковой франшизы последних лет, разделен на две части. Первая, вышедшая на прошлой неделе, впрочем, несет незначительную долю кульминационного настроения. Хоть какой-то залп может дать теперь лишь «Сойка-пересмешница: Часть 2», но до этого еще год. В первой же части ситуация довольно странная.
С какой стороны не возьми, «Сойка-пересмешница» — это очень смешная и слабая пародия на финал. Весь сюжет фильма — это съемки «промо» роликов для революционного движения, рекламным лицом которого стала победительница ритуальных Голодных игр Китнисс Эвердин в исполнении оскаровской лауреатки (за роль у Дэвида О. Расселла в «Мой парень — псих») Дженнифер Лоуренс. Слабая любовная линия, отсутствие контраста первых двух частей (Капитолий — Дистрикты), а также мало-мальски эффектных персонажей (всех интересных перебили в «И вспыхнет пламя») представляют «Голодные игры» в их истинном свете.
Ведь вся франшиза, несмотря на претенциозный антиутопический мир и циничный настрой сюжета, по сути, являлась бэкстейджем съемок массового шоу. В первых двух частях это были те самые Игры: зрителю выдавались все подковёрные игры предсъемочного процесса, разоблачение показушных чувств и кастинговые подготовки.
В «Сойке-пересмешнице» вместо этого снимают пропагандистские видео для воодушевления простого народа в борьбе за демократию, борьбе не менее фиктивной, чем сами Игры, но с той лишь поправкой, что цена человеческой жизни имеет малое значение. К революции серьезно относится лишь социопатичный персонаж Джулианны Мур, президент тринадцатого Дистрикта, остальные герои мало как на переворот реагируют и подводят черту под всем этим делом шуткой («Модным может стать любое старье, даже демократия»).
Говорить о композиционной успешности «Сойки-пересмешницы» тоже не приходится — всё, что подводило к событиям финала, это обрисовка антуража окружающей антиутопии и слабое вычерчивание любовного треугольника. В итоге и каких-то мощных, захватывающих сцен не получается — франшиза так и не начала относиться к себе с должным уважением.
Однако вот в чём ключевое отличие «Сойки-пересмешницы» от других частей: убрав из сюжета сами Игры, создатели лишили фильм той интриги и того предвкушения, которые вознаграждались действительно захватывающим спартанским шоу.
Остаётся, впрочем, тот подтекст, за который многие и отмечали очередную подростковую вселенную. «Голодные игры» — история в первую очередь о сильных женских персонажах, где на ловкую и независимую Китнисс приходится слишком чувствительный ухажер Гейл (Лиам Хемсворт) и сломленный возлюбленный Пит (Джош Хатчерсон), на язвительную и внимательную дизайнершу (Элизабет Бэнкс) — ленивый пьяница (Вуди Харельсон), а на решительную президентшу (Джулианна Мур) — самовлюбленный и трусливый оратор (Филип Сеймур Хоффман). Список положительных женских персонажей, при этом, может продолжаться до бесконечности (умелая режиссёрша, заботливая младшая сестра Китнисс), а из более-менее симпатичных мужских персонажей здесь остается лишь ученый в кресле-каталке.
Впрочем истинно феминистским фильм всё равно не выглядит — это примерно то же, что делал фильм «Срок» с российским оппозиционным движением. Феминизм в «Голодных играх» скорее дискредитируется, выставляя женскую независимость как истеричную замкнутость, решительность как социопатичность, а доброту как глупость.
Из такого сплава заявлений на тему гендерных ролей, демонстраций закулисной жизни революции и жидкой любовной линии, в итоге, получилось очень неопределенное, плохо связанное шоу с множеством неотвеченных, но в то же время и не требующих ответа вопросов. Всё, наверно, потому, что без Игр это сумасшествие имеет мало практического смысла.
Фильм «Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть I» с Дженнифер Лоуренс в главной роли идет в бишкекских кинотеатрах с 20 ноября.
