Украинский правозащитник Максим Корниенко приехал в Узбекистан, чтобы защитить от сфабрикованного дела своего подзащитного Зухридина Мамашова. Но юрист был запуган спецслужбами, а затем «добровольно депортирован» из страны.
Максим Корниенко — президент Международного центра «Правозащитник» — направился в Узбекистан, чтобы узнать подробности дела, которое возбудили против его подзащитного Зухридина Мамашова.
Сам Мамашов имеет гражданство Узбекистана, но долгое время проживал и работал в Украине. После свадьбы Мамашов поехал в Узбекистан, чтобы восстановить паспорт и получить благословение родителей.
Однако, когда он приземлился в Ташкенте, его задержали и обвинили в «незаконном выезде», «сепаратизме», «терроризме» и «попытке государственного переворота».
Мамашов не был в Узбекистане в течение 12 лет и не понимал, почему против него возбудили дело.
Ольга, жена Мамашова, обратилась к Корниенко, чтобы он разобрался в ситуации и помог освободить Зухриддина. Правозащитник поехал в Узбекистан, но там он был похищен и запуган правоохранительными органами.
В интервью Kloop.kg Корниенко рассказал о своих злоключениях в Узбекистане, пока он пытался искать там справедливость:
«Он сгниет у меня в тюрьме»
Зухриддин отказался признавать вину за события, которые ему вменяли — это «сепаратизм, терроризм, попытка конституционного переворота и незаконный выезд» из Республики Узбекистан. Адвоката к нему не допускали, потому к нему вылетел я.
Мне стало известно, что ему предъявили обвинения за 1998 год. При этом до 2004 года он проживал в Узбекистане и претензий со стороны правоохранительных органов к нему не было. Уголовное дело возбудили только в 2014 году. Показаний свидетелей нет. Доказательств нет.
Позже они выбили из него показания, точнее заставили поставить подпись на чистом листе бумаги. Запугали его мать тем, что посадят второго сына, и она тоже подписала чистый лист. Они отказались от «показаний» в суде.
Я привел документы, доказывающие, что за 12 лет проживания в Украине он не нарушал законов. Собрал письма узбекистанцев, которые доказывают его невиновность. Ни один из свидетелей, допрошенных на суде, не отозвался о нем плохо.
Я обратился к прокурору Андижанской области с просьбой возбудить уголовное дело по факту пыток. Мне отказали. Я обратился в генпрокуратуру. Заместитель прокурора сказал мне: «Не ломай мне тут систему, за 25 лет ни один не выходил из моих тюрем и ни одно дело не было закрыто. Он сгниет у меня в тюрьме».
Свободных номеров нет
30 июня я попытался продлить себе регистрацию на территории Узбекистана, чтобы и дальше помогать своему подзащитному. Мне отказали.
Я жил у его родственников и внезапно оказалось, что у них территория на 10 метров больше, чем положено. До моего проживания с домом было все нормально. Я решил не устраивать проблемы людям и попытался переехать в гостиницу.
Ни в одной гостинице Андижана не было свободных номеров для гражданина Украины. В одной гостинице мне нашли свободный номер. Через 5 минут приехали сотрудники Службы национальной безопасности Узбекистана и номер оказался внезапно «давно забронированным».
Я нашел древнюю гостиницу на окраине города. Я поселился там. Через час ко мне стали ломиться сотрудники отеля с криками, что они совсем забыли, что номер забронирован. Четыре часа я держал эту дверь плечом и вызвал милицию. Милиция подтвердила, что я могу жить в отеле, раз уж я оплатил номер. Я переночевал. Попросил чек и подтверждение регистрации. Мне отказали.
Тогда я обратился к мужчине, который регистрировал туристов. Он прямым текстом сказал, что не будет регистрировать меня по приказу главы андижанского акимиата. Тогда я решил уехать в Кыргызстан.
Когда я выезжал из приграничного узбекского села Карасу, меня предупредили, что если вернусь, меня будут пытать. Я не был к этому готов, в кыргызском Кара-Суу меня ждали родственники Мамашова. Но узбекские пограничники меня не выпустили. Оказывается, граница закрывается ровно в семь вечера. В семь часов десять минут я выехать не смог.
Пришлось уехать в Фергану и зарегистрироваться в гостинице. Регистрация есть — закона я не нарушил.
«Добровольная депортация»
Через неделю уже в Ташкенте меня нашли сотрудники милиции. Попросили документы. Я спокойно дал им свой паспорт, уверенный в том, что у меня есть регистрация на каждый день.
Они попросили меня поехать с ними. Так как никаких законов я не нарушал, я попросил позвать моего консула. Они убедили меня в том, что это просто формальность и вывезли из отеля.
В паспортном столе мне сказали, что я обратился не к тому человеку. Мне дали понять, что выгоняют меня из страны за то, что я посмел написать письмо президенту Узбекистана Исламу Каримову с просьбой помочь, ведь он гарант Конституции.
Я пожаловался президенту на то, что в деле моего подзащитного нарушаются права человека, а меня пытаются выгнать из страны любыми способами. Так как я находился под защитой омбудсмена Узбекистана, меня не могли просто так выгнать из страны. Но это мне не помогло.
Меня обвинили в том, что я нарушил все, что мог, и что меня будут судить. Адвоката я, разумеется, не увидел. Потребовали от меня объяснительную за весь период пребывания в Узбекистане, в которой я по часам расписал бы с кем и когда разговаривал.
На каком основании меня задержали, мне так и не смогли объяснить. Я дал знать своему консулу о том, что меня задержали. Я пообещал уехать, если мне вернут паспорт, но его не вернули. Они хотели просто вывести меня и депортировать. Я попросил привезти меня в гостиницу, чтобы я собрал вещи.
Пока я собирал вещи в гостинице, приехала делегация консульства Украины, посольства США и ООН. Так как сопровождавшие меня сотрудники милиции отказались отвечать на какие-либо вопросы, вместе с тремя делегациями мы отправились за моим паспортом.
В паспортном столе посольство США обещает купить мне билет в Москву и проследить, чтобы я улетел, но узбекская сторона настаивает на депортации через границу Узбекистан-Казахстан.
До границы я добирался в компании сотрудников милиции, в машину консула мне сесть не разрешили. Меня успели обвинить в гомосексуализме, сепаратизме и во всем, чем могли. Им не понравилось то, что я позвал на помощь украинское консульство.
Меня депортировали три сотрудника милиции, а называлось это «добровольной депортацией».
Борьба продолжается
Дело Мамашова было направлено на дорасследование 4 июля, меня депортировали 8 июля. Пока я продолжал борьбу в Украине, призывал помочь депутатов украинской Рады, прокуратура Узбекистана направила массу жалоб на меня и Зухриддина Мамашова, расследование прекратили.
В сентябре дело опять отправили на дорасследование. А я направился в Кыргызстан, понимая, что это куда более демократичная страна и здесь я, возможно, смогу повлиять на развитие дела Зухриддина.
Делом Мамашова уже заинтересовались омбудсмены Украины и Кыргызстана.
Так как в Узбекистан я направиться не мог, я решил направить письма на имя Шавката Мирзиеева, исполняющего обязанности президента Узбекистана, через посольство Узбекистана в Кыргызстане.
Письма сначала приняли, но потом вернули, аргументировав это тем, что они выполняют работу дипломатов только в Кыргызстане, на Узбекистан это не распространяется.
Я отправил жалобу в подкомитет ООН против пыток и по защите прав правозащитников. Один комитет отреагировал. Вчера я отправил повторную жалобу в ООН в Кыргызстане. Но у них не оказалось мандата в Узбекистане.
Зухриддину грозит 6 лет срока. За систему. Систему ломать нельзя. Вот-вот родится его сын. И будет расти без отца.
Ни один человек, осужденный по данным статьям, не вышел из тюрьмы. Они или продолжают сидеть, или хоронятся, а тела даже не возвращаются близким. По оценке экспертов, таким гонениям подвергаются многие узбекистанцы, которые не были на родине больше года.
Если его отпустят, это будет единственный прецедент в Узбекистане.
