Жилмассив «Красный строитель» находится на самой окраине Бишкека — в 40 минутах езды от центра. Когда-то здесь кипела жизнь, работал кирпичный завод, но после развала Советского Союза его закрыли. Часть домов здесь подключена к центральному отоплению, но еще в 2014 году два квартирных дома городские власти отрезали от отопительной системы и поставили их жильцам печки — чтобы те самостоятельно отапливались углем.
Марие Щуцкой — одной из жительниц отрезанных от тепла домов — 85 лет. Вместе со своей младшей сестрой Любовью она полжизни проработала на кирпичном заводе и даже стала ветераном труда. Сейчас запущенную квартиру сложно назвать пригодной для жизни: потолок протекает, а стены чернеют от сырости. Но уезжать из нее бабушка не хочет — говорит, что это ее дом, который ей дали за многие годы работы на заводе. Уже больше трех лет она переживает здесь холодные зимы и надеется, что тепло в ее квартиру когда-нибудь вернется.
Любовь и Мария
Большими невесомыми хлопьями снег ложится на дорогу, по которой идет Любовь Иванова. Снег вместе с промерзшей землей хрустит под ее ногами — она несет бидончик супа и тяжелую сумку с продуктами для своей сестры. У перекрестка Любовь поскальзывается и падает — от удара пластиковая заколка у нее в волосах раскалывается. Она молча поднимается и отряхивает снег с одежды. У нее нет времени ворчать и жаловаться.
В свои 77 лет Любовь заботится о старшей сестре Марии — единственной ее родственнице, оставшейся в живых из некогда большой семьи.
Дом, к которому она подходит, полностью завален снегом. Через маленькую калитку видно: он большой и как будто заброшенный. Но в одной из квартир живет Мария. На зиму ее закрывают, чтобы она не выходила на улицу — там она может упасть на льду или заблудиться.
Каждый день Любовь Ивановна на маршрутке добирается сюда с другого конца жилмассива, чтобы покормить свою сестру и растопить ей печь.
Изнутри дом Щуцкой производит гнетущее впечатление — со стен сыпется штукатурка, в доме стоит постоянный запах сырости, а не замерзнуть в нем можно, только надев на себя зимнюю одежду.
На ночь Любовь каждый вечер растапливает печь для своей сестры, но уголь быстро прогорает, и тепло в батареях держится не больше пяти часов. К утру дом снова остывает, днем Мария включает электрический обогреватель, который греет очень слабо. Каждый месяц Щуцкая платит более 700 сомов за электричество из своей месячной пенсии, около 9000 сомов. При этом относительно тепло только в двух комнатах.
«Что поделать, такой уж у меня дом, зато мой. Мне его дали за мой труд», — покачиваясь и смотря куда-то в сторону, чуть слышно произносит Мария. Она сидит рядом с выключенным телевизором и пыльным столом, на ней четыре кофты, длинные теплые носки и платок из шерсти. Из-за морщинок на лице трудно понять выражение лица этой женщины. Она хвалит сестру за заботу, с грустью вспоминает умершего сына и ждет, «когда все это уже закончится».
Альтернативное отопление
Четыре года назад отопительные трубы в двух домах жилмассива «Красный строитель» перемерзли. Приехали сотрудники коммунального предприятия «Бишкектеплоэнерго» и вместо ремонта труб отрезали дома от центрального отопления и установили в каждую из квартир угольные котлы.
Сестры утверждают, что им об этом не сообщили, хотя в «Бишкектеплоэнерго» говорят, что для всех жильцов двух домов тогда было общее собрание, где им объяснили, что тянуть сюда новые трубы нерентабельно, а дешевле установить «альтернативное отопление» в каждой из квартир.
В акте согласия на установку котлов стоят подписи всех жильцов, но Иванова говорит, что ни ее сестра, ни другие жильцы ничего не подписывали, а подписи подделали. В «Бишкектеплоэнерго» подделку подписей отрицают.
Сестры рассказывают, что тогда жильцов поставили перед фактом — если они не разрешат установить в их домах печки вместо центрального отопления, зимой они замерзнут. В таком положении оказались четыре семьи: одна из них провела к своему дому газ, отказавшись от чиновничьих печек, а другие смирились.
«Они сказали, что если ты, бабушка Маша, не разрешишь поставить котел, останешся без тепла. Она и согласилась», — говорит Любовь Ивановна. Ее сестре из-за возраста разговаривать уже тяжело.
Иванова вспоминает, что новая печка, которую установили в ванной комнате, работала через раз: дым шел внутрь дома, а не через трубу наверх, из самого котла лилась вода.
Так Мария осталась без тепла в доме. Ее сын Олег, пока был жив, топил новую печку и часто лазил на крышу чистить дымоход. Это не помогало — часть дыма от котла шла прямо внутрь дома, но в комнатах становилось тепло от силы на пару часов. В доме от сырости почернели стены, а в ванне каждую зиму появляется лед.
В 2015 году сын Марии умер — ему было всего 49 лет. В морге причиной смерти назвали сердечную недостаточность. Но младшая сестра Щуцкой считает, что он умер из-за того, что «наглотался дыма».
Тогда Любовь решила бороться.
«Нерентабельно»
«Первым делом я пошла в кондоминимум и спросила, почему отрезали трубы. Мне там ответили, что дома «нерентабельные». Я так возмутилась — это же жилые дома, а не магазин, и люди — это не продукты. Это в магазинах от нерентабельного избавляются!» — вспоминает она.
Через год Любовь добилась, чтобы неправильно установленный котел починили за счет государства — теперь печь стала греть гораздо лучше, а дым не проникает внутрь дома.
Но на этом Иванова не остановилась — она стала писать в мэрию, акиму, а в 2017 году дошла и до премьер-министра с требованием вернуть центральное отопление в эти дома.
Все отвечают на это одинаково — провести центральное отопление заново уже не получится, а отрезали его из-за того, что подающие тепло трубы «постоянно замерзали, и их приходилось менять каждый год».
«Однажды приезжал заместитель акима. Боже мой, как он тут ругался, кричал! Говорил: «Вы не хотите ухаживать за своими домами? Вы не хотите отапливаться? Вам что здесь, советская власть? Кричал, что старики такие ленивые и не хотят топить», — рассказывает Любовь.
После очередной проверки сотрудники «Бишкектеплоэнерго» констатировали факт «аварийного состояния отопительной системы» в квартире Щуцкой. В 2016 году в мэрии решили оказать ей однократную безвозмездную помощь — купили два обогревателя и привезли 12 мешков угля.
Тем не менее, Иванова бросать свою борьбу за возвращение центрального отопления не собирается.
«Я не брошу. Сдохну — значит сдохну. Это уже дело принципа. Как так можно? К людям так по-скотски относиться? Взять и отрезать отопление», — говорит она.
Главный инженер «Бишкектеплоэнерго» Людмила Лабутина говорит, что в «Красном строителе» еще несколько лет назад нужно было делать реконструкцию теплотрассы — это стоило бы государству примерно полтора миллиона сомов.
«Нерентабельно было даже подавать туда тепло […], потому что протяженность труб большая, а обогрев всего на четыре квартиры», — говорит она.
Лабутина считает, что Любовь хочет вернуть отопление в квартиру сестры, чтобы выгоднее продать это жилье:
«[В квартире Щуцкой] система отопления пришла в негодность из-за того, что не топили. Мы чинили, покупали ей потом еще уголь и обогреватели, а им все мало и мало».