Больше пяти месяцев назад началось полномасштабное вторжение России в Украину. За это время оттуда уехали уже более 10 миллионов человек, а 14 миллионов были вынуждены покинуть свои дома.
Среди них – уроженцы и уроженки Кыргызстана, которые жили в Украине, заводили там семьи и строили планы на будущее. 24 февраля для них изменилось всё. «Клооп» пересказывает истории трех женщин, которые самостоятельно эвакуировались из охваченной огнем страны и вернулись на родину.
Через месяц после начала российского вторжения в Украину кыргызские дипломаты сообщили, что МИД и посольства эвакуировали оттуда более 700 кыргызстанцев. Из-за боевых действий их вывозили на родину через европейские страны: Молдову, Румынию, Болгарию, Венгрию, Польшу и Турцию. Но до эвакуационных авиарейсов смогли добраться не все. Многие граждане и уроженцы Кыргызстана эвакуировались самостоятельно.
«Мама, почему днем фейерверки?» История Яны
Яна – гражданка Кыргызстана. В украинскую Одессу она вместе со своей пятилетней дочерью Кирой перебралась совсем недавно – в сентябре 2021 года. Тогда врачи обнаружили у девочки предастматическое состояние и посоветовали переехать поближе к воде. А в Одессе у Яны живет бабушка.
В Украине девушка успела найти работу и новых друзей, а ее дочь – пойти в детский сад и полюбить море.
Осенью начали появляться новости о возможности скорого вторжения России. Они пугали Яну, но друзья успокаивали девушку. А за пару дней до нападения она со своего 23 этажа заметила, что во дворе российского посольства по соседству жгут документы. В тот вечер она сообщила подруге из Кыргызстана, что собирается вернуться в Бишкек.
Утром ее разбудил звонок с родины – о вторжении знали уже во всем мире. Яна была в ступоре. Она включила новости, сделала себе кофе и стала искать билеты на автобус до Молдовы.
«И тут мне звонит брат из Кыргызстана: «Ты что, дура? Сейчас езжай! Какой вечер? Какой автобус? Быстро бери такси!» Это меня отрезвило, и я начала соображать», – вспоминает Яна.
Заказать такси через приложение уже не получалось – не было свободных машин. Яна нашла человека, который за 100 долларов согласился отвезти их с дочерью на границу с Молдовой. Собрав чемоданы, девушка разбудила Киру. Яна не знала, как объяснить ребенку, что происходит, и сказала дочери, что они едут в путешествие.
В ожидании такси, они спустились на улицу и сели на скамейку.
«Вдруг прямо перед нами в небе – оранжевый взрыв. В этот момент дочка спрашивает: «Мама, а почему фейерверки днем?» Я дрожу и говорю: “Дочка, праздник”», – рассказывает Яна.
Ей позвонил водитель такси, который тоже видел взрыв, – после этого он не хотел никуда ехать. Но Яне удалось убедить его довезти ее с дочерью до границы. Из окна автомобиля она видела военную технику, въезжающую в город, и четырехполосную пробку из автомобилей мирных одесситов, бегущих из города.
Через два часа девушка с дочерью пересекла границу с Молдовой, где их уже встречали волонтеры, предлагавшие питание, жилье и проезд. Яна посчитала, что среди беженцев есть люди, которым помощь нужна больше, чем ей, и вызвала такси до Кишинева. Оттуда она надеялась вылететь в Стамбул, но таксист рассказал ей, что авиасообщение в Молдове уже закрыли. Пришлось на несколько дней остаться в Молдове – водитель помог Яне найти квартиру.
«Мой телефон с ума сходил. Писали люди, с которыми я годами не общалась – все переживали. Позвонила друзьям, которые остались в Одессе – объяснила, что мужчин на границе не пропускают. Но многие сами оставались – провожали своих жен и возвращались. Без конца все плакали на границе. Прощались», – вспоминает она.
Несколько дней Яна с дочкой провела в Кишиневе, пытаясь понять, что ей делать. Поначалу она надеялась, что вскоре авиасообщение вновь откроют. Друзья-украинцы уговаривали подождать – они, как и Яна, надеялись, что вскоре война закончится. Но девушка понимала, что безопаснее будет вернуться в Кыргызстан.
«Молдаване очень помогали. Мне даже сим-карту принесли бесплатную, а в магазинах выехавшим из Украины давали сертификаты на продукты. Еще как-то заказала [доставку] Glovo, а номер привязан украинский. Мне написали в чате: “Оплаты не нужно”. Я рыдала, там постоянно – такие люди добрые попадались», – вспоминает Яна свои дни в Кишиневе.
Она пыталась разобраться, как выехать в Румынию – для въезда туда гражданам Кыргызстана обычно нужна виза.
Яна вспоминает, как кыргызский дипломат в Венгрии убеждал ее вернуться в Украину, чтобы оформить документ – он считал, что это безопасно, потому что там «бомбят только военные объекты».
Потом она узнала, что бегущим от войны виза в Румынию больше не нужна – независимо от их гражданства. В начале марта она с дочерью отправилась дальше.
Автобус из Кишинева в Бухарест был полон украинцев. Кира спрашивала Яну, почему все куда-то едут. Поначалу девушка говорила дочке, что все решили попутешествовать. Потом ей все же пришлось объяснить ребенку, что такое война.
«На границе автобус простоял пять часов в очереди. Потом вошел пограничник, собрал паспорта, вышел, поставил печати, и нам их снова раздали. Я была в шоке от такого обслуживания. На этой границе тоже были волонтеры – они стали нас заваливать всем: горячий чай, еда, игрушки. А у меня дочка очень общительная, коммуникабельная – ее там игрушками и едой завалили. Везде помогали. Я плакала каждый раз», – рассказывает Яна.
Путь из Молдовы в Румынию занял 12 часов. Пассажиров привезли в аэропорт, но рейс в Стамбул, через который Яна планировала улететь в Бишкек, отправлялся только вечером следующего дня. Яна и Кира пошли искать отель, в котором можно было бы отдохнуть.
«Прошли два отеля рядом с аэропортом – мест нет. А дальше идти уже некуда – только поле впереди. Сам аэропорт тоже был уже далеко», – вспоминает Яна.
В итоге работница будки по приему ПЦР-тестов помогла им найти гостиницу, когда узнала, что они приехали из Украины. «Она вытаскивает пиццу, круассаны, чай в термосе – и все это дает дочке. Она нас покормила, посадила в свою машину и повезла, – рассказывает Яна. – Я опять в слезы – девушка бросила свою работу, чтобы нас довезти. Она в панике: “Are you okay?”, а я остановиться не могу».
Когда Яна с дочерью отправились на завтрак в отеле, шеф-повар позвал всех беженцев в отдельный зал с украинскими блюдами – их накормили бесплатно. «Там была окрошка! Он это все наготовил, а нас там толпа. Я снова реву – он же это все наготовил за ночь!» – с улыбкой вспоминает Яна.
За завтраком она попыталась купить билеты на самолет – на двоих через Стамбул они стоили больше 900 долларов. Но с оплатой кыргызской картой произошли какие-то неполадки. Пока Яна разбиралась с ними, цена выросла до $1900. «В Испанию на двоих выходило 200 долларов, а до Бишкека 156 тысяч сомов!», – вспоминает девушка. Сказав дочке, что путешествие продолжается, она стала искать другие варианты. Самым доступным из них оказался автобус до Стамбула, который ехал через Болгарию и отправлялся вечером.
Во время ожидания Яна познакомилась с киевлянкой, которая тоже бежала от войны. «Ей пришлось бросить машину в поле, потому что бомбили, а потом мост взорвали – все побросали машины и побежали, – рассказывает она. – Эта девушка была очень потерянная. Я спросила ее, куда она едет. Но она пожала плечами, сказала: “Не знаю. Мне бы доехать до Стамбула, там уже решу, куда”. Сама стоит – у нее собачка и маленькая сумочка. И я – три чемодана и ребенок. Я не знаю, как я все это тащила…»
Автобус до Стамбула ехал 10 часов – не считая многочасовых очередей на границах. В пути беженцев покормили волонтеры Красного Креста. «Если честно, за весь путь я на еду вообще не тратилась, только на дорогу и жилье», – говорит Яна.
В Турции она вместе с Кирой сразу же поехала в аэропорт – после множества попыток билеты до Бишкека все же удалось оплатить.
В аэропорту Стамбула с пассажиров требовали результаты тестов на «ковид» – но ждать их было слишком долго, регистрация на рейс начиналась уже через три часа. Котировались только результаты ПЦР, но Яна решила рискнуть и все-таки сдать экспресс-тест. В итоге сотрудник лаборатории, видя ее положение, дал ей справку о прохождении ПЦР.
Самолетом Яна и Кира благополучно добрались до Бишкека. На путь из Одессы у них ушло девять суток.
«Без документов, но с курутами». История Айнагуль
«Я не понимаю, людей, говорящих про националистов в Украине. Я три года прожила в Одессе – я это всем говорю. Я просто наслышана, как в России относятся к тем, кто не похож на славян – их останавливают, проверяют документы. За три года жизни в Украине меня никто не остановил, никто мне не говорил, что я не украинка, никогда не сталкивалась с дискриминацией, хотя я говорила там только на русском», – рассказывает Айнагуль.
Она попала в Украину после того, как вышла замуж за ее гражданина. В феврале Айнагуль собиралась поехать в Саудовскую Аравию, где в тот момент работал ее муж, и уже подала документы на визу. «Когда еще только начали ходить слухи о войне, я уже задумывалась вернуться в Кыргызстан. Но в агентстве, где мы с мужем работали, попросили подождать немного. Несколько дней», – вспоминает она.
24 февраля Айнагуль проснулась от звука уведомлений из рабочего чата. Ее коллеги писали о взрывах, которые слышали в Одессе. Айнагуль вспоминает, что встревожилась, но серьезного страха еще не почувствовала, старалась храбриться.
Чуть позже она услышала взрыв. Тогда-то и пришел страх: «Внутри все сжалось. Я решила, что мне нужно возвращаться в Кыргызстан».
Но документы Айнагуль находились в диппредставительстве – забрать их не получалось, потому что из-за войны учреждение было закрыто. Она все равно решила попытаться эвакуироваться из Одессы в Молдову. Свекровь ехать с ней наотрез отказалась – не могла оставить пожилую мать и собаку.
«Когда я покидала город, не было воздушной тревоги, но люди уже были напуганы», – вспоминает Айнагуль.
До границы из Одессы ехать всего пару часов, но уже на пограничном пункте она застряла до глубокой ночи – поток беженцев был огромен, а у пограничников произошел какой-то сбой в компьютерной системе. Границу Айнагуль пересекла только под утро, а вот отсутствие паспорта не стало проблемой – пограничники пропустили девушку и без него.
Айнагуль и других беженцев-кыргызстанцев волонтеры разместили в кыргызской этнодеревне «Манас». «Я была удивлена – встретиться с соотечественниками в Молдове, да еще и в целом этно-комплексе, – вспоминает она. – Там нас бесплатно поселили и кормили. Прожив там пару дней, я все же решила, что нужно перебираться в столицу, в Кишинев, так как до него было 70 километров, а мне нужно было что-то делать с документами». Чтобы добраться до Кыргызстана, Айнагуль все-таки нужен был временный паспорт.
В Кишиневе она вместе с еще одним соотечественником поселилась у кыргызстанца, который тоже застрял в Молдове.
«В тот вечер, когда мы заехали, он наготовил плова, – рассказывает Айнагуль. – Мы ужинали, и я вдруг вспомнила, что за несколько дней до войны нашла в Одессе место, где продавали курут! Радовалась как ребенок, накупила их себе и свекрови принесла – она их тоже любит. И в тот вечер мы в Молдове ели кыргызские куруты из Украины. Ребята еще шутили, что я без документов, с минимумов вещей, зато с курутами!»
Получение временных документов заняло неделю. Ближайший путь в Турцию шел через Румынию – там Айнагуль считалась беженкой, и ей не нужна была виза. До Венгрии, откуда официально эвакуировали кыргызстанцев, бело слишком далеко. Но кыргызские дипломаты в этой стране были с Айнагуль на связи и помогли ей собрать необходимые справки.
«Я готовила себя к тому, что у меня будут проблемы на границах, ведь паспорт временный. Я даже сделала распечатку о факте пересечения границы после начала войны – что я выехала из Украины. Но ни в Молдове, ни в Румынии, ни в Турции – нигде меня никто не остановил, и с общим потоком беженцев пропустили», – рассказывает она.
В Румынии Айнагуль нужно было ждать своего рейса – и на помощь снова пришли соотечественники. В Бухаресте кыргызские активисты помогли ей снять квартиру. После возвращения в Кыргызстан девушка занялась восстановлением документов, чтобы выехать к мужу и вернуться к работе.
После войны она планирует вернуться в Украину.
Смотрите также:
12 дней под обстрелами. История Нелли
Подробнее эту историю можно прочесть здесь
Нелли – уроженка Кыргызстана, но последние 16 лет она прожила в Украине. У нее двое детей, а незадолго до 24 февраля они с мужем купили квартиру в пригороде Киева, Буче.
Утром в день вторжения Нелли проснулась от шума у соседей. «Началось…» – сказал ей муж.
Масштаб происходящего с утра был не ясен – Нелли даже собиралась отправить старшего ребенка – пятилетнего сына – в детсад, но оказалось, что все детские учреждения закрыты. В первый день ей было тревожно, но она еще не чувствовала настоящего страха.
«Но началась ночь, мы остались в квартире. И вот ночь была страшной – мы видели зарево, было громко и страшно спать», – вспоминает Нелли. Звуки взрывов сначала доносились из соседнего Гостомеля – там был военный аэродром.
Тогда Нелли поняла, что нужно уезжать, но ехать ее семье было в целом некуда – почти все их близкие жили по соседству или в Киеве – а там, казалось, должно быть еще опаснее. В итоге Нелли и ее семья остановились у знакомых в Буче – у них был частный дом с подвалом, который внушал ощущение хоть какой-то безопасности.
«Мой муж почему-то подумал, что Буча, наше направление под Киевом, самое безопасное. Думали, что у [российской армии] целью будет взять Киев, и начнут бомбить сразу Киев, – рассказывает женщина. – Надеялись, что в пригороде будет оставаться безопаснее. Ну нет в Буче военных объектов. Мы не думали, что беларусы откроют границу, потому что с нашей стороны не было российской границы, только беларусская. Вот, так сказать, Беларусь «добрососедски помогла»».
В доме собралось 15 человек – несколько семей. Все они надеялись, что Бучу не тронут. Но звуки боев приближались, и не привыкшие к войне люди поначалу при каждом звуке бежали в подвал. Все остальное время пытались создать видимость, будто в доме никого нет. Иногда, говорит Нелли, звуки боя не прекращались круглосуточно.
Перестрелки происходили почти каждый день – Нелли помнит всего пару дней затишья. В один из них мужчины сбегали за едой – закрывшиеся местные магазины уже раздавали продукты бесплатно.
Газ и электричество отключились – из-за морозов приходилось спать прямо в куртках. Соединение с интернетом пропало, мобильная связь появлялась редко, и единственным источником информации для всего дома стало старое радио и рассказы соседей.
«Они рассказывали про ужасы с этой улицы, [на которой после вывода российских войск в начале апреля обнаружили множество трупов гражданских людей]. Дом, в котором мы остались переждать, был на параллельной улице от Яблонской, где позже были сделаны эти страшные фотографии», – вспоминает Нелли, еле сдерживая слезы.
Она говорит, что боялась за психику пятилетнего сына, который уже понимал, что происходит, и даже научился по звуку отличать БТР от танка. Нелли надеялась поскорее выбраться из Бучи и даже несколько раз порывалась сделать это, но ее останавливали – выезжать на единственном автомобиле было слишком опасно. 5 марта по радио объявили эвакуацию из соседнего Ирпеня, но она была сорвана – автобусы с людьми обстреляли.
Через несколько дней объявили и о «дне тишины» в Буче. Поначалу Нелли с мужем не собирались воспользоваться им и выезжать – боялись, что попадут под обстрел. Но все же мужчины выбрались в город на разведку. А когда вернулись, на их лицах был ужас, вспоминает Нелли.
«На улицах трупы гражданских, нужно отсюда уезжать. К центру уже идут целые колонны машин. Надо быстрее собираться», – сказали они.
Хозяева дома, где Нелли пряталась с семьей, не хотели оставлять пожилых родителей и даже не рассматривали вариант эвакуации. Остальные выехали в центр города, обвесив машины белыми простынями и надписями «Дети».
Встретив по дороге БТР с российскими военными (Нелли испугалась и прижала к себе детей, но все обошлось), они подъехали к основной колонне машин эвакуирующихся мирных людей. Автомобилей было так много, что Нелли не могла разглядеть, где начинается колонна. Впереди должны были ехать эвакуационные автобусы, но жители Бучи их так и не дождались и через три часа отправились в сторону Киева самостоятельно.
Прямая дорога в столицу была уничтожена, поэтому колонна двигалась в объезд – в том числе и по железнодорожным путям. Вместо привычного часа путь занял целых девять.
«По дороге был дикий ужас. Я видела расстрелянные машины, разбитую дорогу и конечности людей. Видела мертвого дедушку, который сидел, будто прислонившись к остановке. Не знаю, сколько дней он там находился», – рассказывает Нелли.
Ночью они были в Киеве. Нелли вспоминает свое удивление, что город живет в привычном для него ритме: работают магазины, ездят машины, на улицах – пешеходы.
«В Киеве было абсолютно безопасно, потому что на подъезде в город хорошо держали оборону. Прилетело больше всего нам – мы были на подступах, и весь удар, получается, принял на себя пригород», – говорит она.
Несмотря на ощущение безопасности, ее семья решила ехать дальше на запад, во Львов. Там они вчетвером остановились у друзей – в однокомнатной квартире. На следующий день приехали еще и родители мужа Нелли – места уже совсем не хватало. Снять жилье не получалось – из-за наплыва беженцев из восточной части страны свободных вариантов не было. Тогда Нелли решила вернуться в Кыргызстан, к маме.
Муж не мог выехать из страны вместе с ней – с 24 февраля мужчинам-украинцам от 18 до 60 лет запретили выезжать за рубеж. 14 марта Нелли с детьми села в автобус до Венгрии.
«Ехали целые сутки, потому что 12 часов еще стояли в очереди на границе с Польшей. Там местные волонтеры накормили нас супом. Они сунули мне подгузников, воды, еды, и фруктов детям – а у меня даже не было возможности все это взять. Слава богу, мои дети хоть поели горячий суп», – рассказывает она.
В Венгрии Нелли купила билеты на самолет до Бишкека с транзитом через Стамбул. 17 марта в пять утра он приземлился в аэропорту Манас. Но это еще не был конец истории.
К началу войны у сына Нелли был просрочен паспорт. Из-за войны документы на тот момент не перевыпускали, но во Львове Нелли успела продлить его – сотрудник паспортного отдела от руки написал, что паспорт продлен, заверив это подписью и печатью.
«“А почему так продлен? А почему не перевыпустили?” Я в шоке, говорю: «А вы не слышали?»» – вспоминает Нелли свой разговор с пограничником.
В итоге ее все-таки пропустили – со словами «Мы сегодня добрые». Нелли взорвалась. Но все же через несколько минут она была уже снаружи, где ее встречали обеспокоенные родственники.
Сейчас она дома, но мечтает вернуться в Украину к мужу. Хоть и понимает, что, возможно, их дома в Буче больше нет.
