Анна Соколова родилась, по её собственным словам, в 1909 году, хотя в паспорте год её рождения указан как 1911-й. В любом случае, она — одна из старейших жительниц Бишкека. Корреспондент Kloop.kg поговорил с Соколовой и записал воспоминания о её долгой жизни.

Рассказ Соколовой о её жизни приводится с её собственных слов. Редакция поменяла порядок предложений, чтобы выстроить их в более логическом порядке:

«Мы с семьей жили в большой деревне между Великим Новгородом и Старой Руссой. В семье нас было четверо детей. О, детство какое было… Началась война 1914 года, боже…

Помню, загонят нас на русскую печку, там голодные сидели. Кушать было нечего.

Отец был на войне, а мать нас кормила. Питались ягодами и грибами. У нас было грибов полно, ягод полно. Картошки и овощи у нас росли возле хаты на небольшом клочке земли. У нас тогда даже земли-то не давали. Почему-то при царе земли были у кого-то.

Я хорошо помню станцию в 1914 году. Вся округа приезжала народ провожать на войну. Помню, лошадей грузили с телегами. Хорошие грузили телеги, которые у народа поотбирали.

Я не видела драк, битв — не было такого. А налеты по деревням были часто, проходили какие-то нехорошие компании.

Помню вот, сидим на печке, зашли три мужчины — такие большевысокие. А у папы был уголок, там на стенке висели фотографии, вся стенка была в фотографиях. И был еще портрет царя, понимаете?

Вот один из этих мужчин подошел и как кулаком хлопнул по этому портрету, все посыпалось.

А мы дети одни были на кровати. Ну они открыли занавеску, посмотрели, что на кровати были шубы какие-то наложены. И ушли. Вот такой был один налет.

После революции

После войны 1914 года отец вернулся живой, но контуженный.

Отец у меня был хороший печник и портной мужской одежды. За ним приезжали хорошие люди. Его даже в Новгороде знали. Ложил печи в Старой Руссе, в учреждениях и конторах.

После революции 1917 года, когда уже свергли царя, сразу пошло восстановление. Старую Руссу стали все восстанавливать. Пошло строительство.

Тогда нам сразу нарезали землю на всех детей. Правда, землю получили самую плохую. У всех была хорошо нарезана, а нам самая плохая досталась.

Вся деревня в одном месте сажала картошку.

Осенью выкопают в одном месте картошку. Потом дожди пойдут, а мы с мешком снова ходили и собирали — видимо плохо выкапывали осенью. Особенно, когда дожди пройдут, картошка прям вымывалась — у кого-то белая, у кого-то розовая прям выглядывала. Вот и нанашивали на зиму.

Вот когда уже прошла революция, тут уже мне пошли годики. Нас начали гонять в леса Невьянские. Ну как гоняли — назначения придут, записочку вручат, и езжай молодежь деревенская.

В лесах дрова пилили, потом собирали. Держали большие сучья. Снегопады тогда были страшные. Помню, у меня воспаление легких было.

У меня валенки были, в них как ухнешь в снег. За колени навалится снег и мокрота…Чулки все смокнут, тогда и штанов-то не носили.

Знакомство с мужем

Анна Соколова, 1942 г.
В 1929 году меня вытребовала сестра, и я переехала жить к ней в Ленинград. Мы жили около самого Исаакиевского собора, там как раз в то время были общежития для жен военных. А у нее муж был летчик.

А в 1930 году я пошла учиться на курсы повышения квалификации и работать в швейную фабрику «Большевичка». Я закончила курсы по четвертому разряду, через год мне дали пятый разряд.

Работая на фабрике, я и познакомилась там с морячком. Он был 1908-го, а я 1909-го года рождения.

Ну как общались — приедет на несколько часов с Кронштадта. Я была тихая, смирная, его это, видно, и привлекло. Я ему сказала: знаешь, если ты только знакомишься со мной, чтоб только поиметь половые сношения, не жди! Никогда!

Мне так родители внушили, что девушка до замужества должна оставаться чистой.

Моряки они же как — питание хорошее. Ему нужна была женщина, вот я ему и сказала: не дотрагивайся до меня!

В 1934 году ему нужно было демобилизоваться. Он прослужил пять лет, а тут 1 декабря в Смольном было убийство Кирова Сергея Мироновича. И вот он остается на сверхурочную еще на 20 лет. Он как раз закончил школу партийную, пока служил. Заядлый коммунист был.

Три года я имела с ним знакомство. Потом, в 1935 году, 15 июля их часть отправили с поста ленинградского на Дальний Восток, торпеды и катера гонять. Он был командующим 7-го дивизиона торпедных катеров.

Дальний Восток

В тот день мне тетя сказала, что мне пришел ценный пакет, и чтобы я пришла с паспортом за ним.

Я-то знала, мы с ним договорились, что он пришлет пакет и все согласует с командованием. В пакете были документный вызов, бесплатный проезд. Вот я поехала к нему. Вышла замуж. Потом устроилась в военторг.

Первый ребенок умер от кори, когда ему было 2 года и 9 месяцев. У него было двустороннее воспаление. Мы его простудили по дороге в Находку. Зимы тогда были холодные.

Газеты писали, что что-то не ладилось у правительства с Японией. Япония там что-то хвост поднимала, и наше правительство уже начало укрепление Дальнего Востока. Стали границы укреплять.

Был случай, когда я пошла встречать мужа, а мне сказали, что их корабль был подорван японцами, и мой муж погиб. А вечером, оказалось, приплыл другой корабль и оказалось, что он жив. Тогда столько ошибочных похорон проходило.

Как раз послали его, мужа моего, на Аляску принимать корабли. 3 июля в 1941 году Сталин выступил с обращением к народу, что страна в опасности и что Япония вот-вот может наступить вторым фронтом на наш союз. Сталин сказал, что Дальний Восток был готов к очищению. Стали эвакуировать детей и стариков.

Меня эвакуировали в Ош, к старушке мужа. Позже я вернулась к мужу во Владивосток.
После окончания войны у меня уже было трое детей. В 1953 году отца похоронила. Во Владивостоке мы прожили до 1955 года.

В 1955 году было хрущевское сокращение войск, и муж попал под сокращение. Пришел приказ о присвоении звания подполковника с присвоением ордена Ленина за выслугу лет. Он пошел в запас.

И в 1956 году мы переехали в Киргизию.

Соколовы во Владивостоке, 1954 г.

Хижина в Ала-Арче

А когда было сокращение, все войска перешли в Киргизию, во Фрунзе. Тут же было тепло, фрукты.

Климат в Киргизии был хорошим. Всех сюда привлекало. И тогда мы тоже переехали во Фрунзе к родственникам. Там мы недолго жили, мы переехали в Ала-Арчу.

Жилья не было тогда, но было трое детей. Купили мазанку, маленькую такую хижинку, потому что не было денег на большой дом.

Переехали — боже! Хата была старая. Она была старая, из глины, ей наверное было лет сто. Там даже спать негде было. Было две комнаты – кухня и спальня. Площадь спальни занимала большая русская печь.

Первую ночь легли спать — по стенам течет, холодно, не успели даже натопить печку. И вот слышим — мурлычет кто-то! И все больше и больше. Пошли к соседям, а они говорят: «Да тут везде жабы. Посмотрите под пол, залезьте».

Мы стали смотреть на кухне. А на кухне был сделан фундамент метра полтора, который протягивался до печки в спальню. Мы открыли крышку пола — а там жабы! Их было столько между этих камней! Где-то три ведра вынесли в озеро. И вот это мы в первую ночь. И как было страшно…

Помню сыну Гене было 16 лет. Ночь одну спал на печке и чуть не угорел, в комнате пахло кизяком.
Позже в мае в доме провалился пол.

Власти тогда ничем еще не помогали. Фонда строительного у мужа совсем не было в военкомате. Позже на учет поставили на комнату, но сказали, что не раньше чем лет через пять дадут.

Через два года после нашего переезда в Ала-Арчу заболел мой муж. У него было белокровие. Он умер в 1958 году.

Позже, в 2000 году, я переехала в Бишкек к детям. С тех пор и живу тут.

Я жила вместе с детьми в восьмом микрорайоне. Сын Геннадий умер, когда ему исполнилось 52 года. У него ноги отнялись. Он проработал 18 лет таксистом на второй таксобазе в Бишкеке.

Сейчас живу с дочерью и внуками. Второй сын живет в Асанбае. О событиях в Киргизии в основном узнавала по телевизору и радио».

Автор главного фото: Илья Каримджанов

1 КОММЕНТАРИЙ

  1. Замечательный репортаж. Отдельное спасибо Илье, какой хороший получился портрет!!!

комментарии закрыты.