Русский хип-хоп-артист L’One записал свой третий студийный альбом «Гравитацию». Редактор Kloop.kg Азамат Омуралиев рассказывает о том, как этот диск перепридумал русский рэп с нуля.
Отмотаем время назад. Осень 2015-го. Произнесите имя L’One в одном предложении с The Weeknd или Канье Уэстом или Янг Тэгом — и собеседник, скорее всего, сморщит нос. Максимум, скажет, что под «Все танцуют локтями» можно потанцевать в два ночи.
А тем временем этот самый L’One, он же Леван Горозия, сидит и смотрит, как растет счетчик лайков под оммажем дрэйковскому мини-фильму Jungle. Тогда, в конце сентября, он поделился короткометражкой, в которой разъезжает по ночной Москве на блестящем классическом «Линкольне», а потом пересаживается на белоснежный «Рэйндж Ровер».
Сидит себе Леван в машине, камера показывает капот и кузов с симпатичных ракурсов, а фоном играет мини-альбом «Автолюбитель». L’One, который ассоциировался до этого с блэкстаровским пафосом, украденными битами и спортивной мотивацией, записал неприметный диск, не направленный на мэйнстрим.
На «Автолюбителе» он, во-первых, не распинался о собственном забитом распорядке дня, и, во-вторых, добавил к главенствующим драм-машинам акустический звук. И не какой-либо, а гремучий коктейль из джаза и блюза.
Никакого новаторства: односложный каркас из партии на басу и шепот барабанов, старомодный синтезатор бренчит мелодию. Но сам жест до ужаса красноречивый: мол, смотрите, а я и так умею.
Осень 2016. Ровно год спустя, тоже в сентябре, выходит завершающий альбом его трилогии о космосе «Гравитация».
Смотрите, расклад такой: его первые два диска, «Спутник» и «Одинокая вселенная» — безынтересные, чисто механические работы, направленные на удовлетворение и накрутку аудитории. Его мини-альбом «Автолюбитель», ознаменовавший собой важный переход в карьере Левана — чистый и незамеченный эксперимент, которым он прощупал почву.
«Гравитация» же — всё и сразу. И лучший альбом в карьере L’One, и главный диск русского рэпа в 2016 году. Веха, которая придумывает для русского рэпа собственную идентичность — и этого подвига меньше всего, наверно, стоило ожидать от Левана.
L’One, во-первых, берет элементы из «Автолюбителя» — микс акустики с электронными битами, менее пафосную риторику и желание изменить свой портрет — и закручивает их в современную русскую эстраду.
Раньше — например, на «Одинокой вселенной» — Леван пытался угодить «интеллигенции» и хипстерам, вставляя тонкие отсылки на «Прослушку» или американскую баскетбольную культуру, но срабатывало это с переменным успехом. Теперь же он замахивается на эту аудиторию через звук. Влияние западного хип-хопа из его битов никуда не делось, но оно вобрало в себя эклектику и больше не звучит односложно.
Леван активно задействует классические струнные партии, отсылая на новый барокко-поп Тимберлэйка или даже Оуэна Паллета, всё так же следует синтезу читки и мягких битов Дрэйка и открывает для себя тематику Фьючера — и впервые в своей карьере начинает звучать оригинально. Теперь его музыка больше не является слепой калькой, допустим, ‘Light It Up’. Это теперь тяжеловесная конструкция, которая старается звучать органично.
Во-вторых, не менее важно то, что L’One теперь читает. Из его текстов еще не совсем ушли плохо между собой вяжущиеся куплеты о богемном лайфстайле и пацанской жизни. Однако теперь он ставит гораздо больший акцент на личные темы — на «Этим утром» он говорит о жене, на «Черемухе» говорит о детстве, и магистральной темой рассуждает о родине.
В строчках на «Гравитации», то тут, то там, то в интонациях Леван выворачивает наизнанку портрет патриота и вопрошает, «мама, где моя родина?» Серьезность его намерений чувствуется на уровне полутонов: частые строчки о собственном доме, городе и стране мелькают не просто так. Они четко выделяются среди остальных речитативов, стоят особняком и предвосхищают главный сюрприз диска.
Главная находка на альбоме и третья причина, почему «Гравитация» достойна внимания – короткие стихи, которые декламирует Жасмин (нет, не та самая Жасмин). Её лаконичные отрывки на «Дороге» и «Марсианине» придают трекам осязаемый колорит, который переносит тематику о космосе от ассоциаций с NASA и SpaceX к советской атмосфере и девической невинности. Жасмин в эти моменты не поет, а напоминает о школьных (в лучшем смысле этого слова) уроках литературы и вместо лиц Илона Маска и Мэтта Дэймона вызывает в уме силуэты Гагарина и Терешковой.
Этот прием — фундаментальное открытие и, возможно, первый в карьере Левана шаг к созданию собственной идентичности. У Чэнса и Ламара в треках звучат церковные хоры и госпел, которые четко обозначают территорию их творчества. L’One придумал свой эквивалент — его стихи звучат свежо не только в контексте русского рэпа, но и хип-хопа вообще.
«Гравитация» — конец трилогии. Леван преодолел земное притяжение, обогнул Луну и попал на Марс. Поразмышлял о том и этом. Записал дюжину хитов. Пригласил Елку и Басту. Придумал новый и нестыдный стандарт. Но вернула его не физика, не гравитация, которая сдерживает нас от полета. Вернула его родина, и сделала она это без никакого пафоса.
Источник заглавного фото: GQ
