«Врагу такого не пожелаешь»: Ветераны о войне, потерянном детстве и победе

Три ветерана из Бишкека вспоминают самые яркие и трагичные моменты своей жизни. Потерянное детство, слезы, расставания и победы. Как им запомнилась Великая Отечественная война?

Три абсолютно разные истории о том, какой была война, рассказали нам ветераны.

Мое детство проходило в военное время. Мы детства почти не видели. Мама моя работала в колхозе свинаркой. Из госпиталей привозили людей и распределяли по семьям. Мои родители впустили двух военных, они жили у нас. Мы предоставили им жилье, а питание им привозили.

Я с семьей жил под Ташкентом в городе Янгиюль. Там я отучился 7 классов, а потом нашу школу закрыли. Ее отдали под военный госпиталь. Моя мама тоже помогала в военном госпитале.

Когда школу закрыли, я напросился в летное училище в Самарканд. По положению они должны были меня взять, после того как мне исполнится 18 лет. Но так как была война, они нарушили положение и взяли меня. Мне было без пяти дней 17 лет.

Когда уходил в армию, в вагон поднялся, смотрю внизу мама стоит, плачет. Я в вагоне плачу.

В училище я был курсантом. Мы жили в палатках, чуть ли не в бараках, в садах, где держали овец. Еды не хватало.

Наш командир жил в самом Самарканде, а аэродром был недалеко. Он обычно приезжал на машине к нам на тренировочный аэродром. И вот в один день он едет и за несколько километров сигналит, а мы не понимали. Он сказал: «Там объявили, что кончилась война».

Когда это услышали, все начали радоваться. Кричали, орали, плакали. Мы, дети, остались в училище, а молодые пошли в город к девкам. Я тогда еще мальчик был, полностью не осознавал, что происходит.

Это училище я закончил 20-го мая 1945 года. Нас должны были отправить на фронт, но 9 мая кончилась война. Я на фронте не был, а был в летном училище. Если бы сказали идти на фронт, я бы пошел. А так, обидно ли было? Не знаю. Сложно сказать.

В 1937 году моего отца обвинили в контрреволюционной деятельности. Тогда всех считали врагами народа. Мне было 8 лет, когда его забрали. Мы жили в Новосибирском районе, деревне Нефильд. Мы в огороде прятали все его обмундирование. Боялись, думали, что он «Враг народа».

У нас деревня была 36 домов — всех расстреляли, остались только один инвалид без ноги, а другой слепой. Потом и жен, сыновей начали забирать. Моя мама в камышах с братом моим Колей ночью прятались, когда проводили обыск.

Когда началась война, мне было 13 лет. Через год после начала войны нашу школу закрыли, и я пошла работать в сельское хозяйство. Мы выращивали овощи: помидоры, огурцы и редиску. Паковали в ящики и на фронт отправляли. На ящиках писали: «Все для фронта, все для победы».

Зимой мы же овощи не выращивали, а вязали платочки, носочки, кисеты для табака. Вышивали и в носки клали записки: «Солдат, вернись с победой! Я тебя жду». И у моей подруги пришел парень, остальные молодые парни погибли.

Мы так всегда и работали, а самим одеть нечего было. Молодости у меня не было. Тяжело было. Я не ходила ни на танцы, никуда. Семья большая. В школу ходили в одной фуфаечке. Один придет — другой надевает. Сейчас же босоножки, раньше не было босоножек. Были брезентовые туфли, а где пальчики, дырки прорывались. Вечером хочется куда-то побежать. Я возьму эти дырки сажей намажу, где пальцы светятся, чтобы вечером дырок не видно было. Так и ходили. Ну и поэтому молодости совсем не видела.

Летом мы овощи ели, мы этим жили. А зимой нет ничего, что поесть можно. Тогда пошла болезнь сибирка [сибирская язва] и лошади дохли от сибирки. Они на дороге лежат. Мать пойдет и мясо нарубит от дохлых лошадей. Ей говорят: «Семеновна, ты детей заразишь. Нельзя!». Она говорит: «Один умрет — ничего не будет. Я не беру, где синее мясо, где покраснее беру». Еще нам хлеба давали всего по 200 граммов. Мама нас так и кормила и вот мы выжили. Нас бог спас.

Мы в детстве все время ждали, когда будет победа. У нас на поле был балаган, мы там находились. Мы у начальника спрашивали: «Где Гитлер? Когда его привезут, чтобы мы растерзали его?», а он нам говорит: «Он убежал. Нет его». Все время так говорил. Ложились спать, просыпались и ждали, когда будет победа.

Когда объявили конец войны, не передать, что было. Все кричали, обнимались. Я этот день не забуду никогда. Это была и радость, и горе. Радость, что война кончилась, а горе, что молодые парни погибли. У меня парень был, его призвали в конце войны и он тоже погиб. Вот так и осталась без этого парня.

После войны я получила медаль имени Сталина за доблестный труд в тылу. Я журналистам однажды говорила, что очень сожалею, что ношу ее. Он моего папу все-таки расстрелял.

Я родился в Нарынской области в селе Мин-Булак. В детстве всегда хорошо, хоть голодные ходили, бегали туда-сюда. Сейчас вроде бы ничего, а радости нет.

Как война началась, сначала забрали моего старшего брата. Он не вернулся назад. Другой ушел после него и вернулся живой, а потом я пошел в 1945 году в армию. В моей семье было трое мальчиков. Я — самый младший, мне скоро 92.

Из Нарына меня забрали в 410-й полк в армию, потом на фронт. Сначала полк, а потом в 99-й лагерь для военнопленных. В лагере военнопленных брали в шахту №41 в Караганде. Немцы были, румыны были, после войны японцы попали. Они заходили в шахту и там работали. Мы за ними смотрели. В то время я был сержантом. Мы их там караулили.

Я два-три месяца был на фронте. Нас не спрашивали. Забирали. Через Польшу, Брест в Берлин идешь. Видишь, не видишь — стреляешь. Говорят «В бой!» —  идешь, «Стреляй» — стреляешь. Здесь сейчас вам тепло, а там холодно было. Лежишь в окопе, ничего хорошего. Вот так детство мое и проходило.

Нас кормили нормально, три раза в день. Выводили военнопленных на работу, вечером забирали, сдавали в лагерь. Мы были связаны с военнопленными. Война в 1945 году закончилась, а мы с ними до 1950 года были.

Для меня Гитлер — фашист. У нас руководитель Сталин был. Мы же рядовые, от политики далеки были.

Сталин был как наш отец, ни днем ни ночью не выходил из головы. На войне ходили с лозунгом «Сталин с нами!» Мы очень Сталина любили.

Когда я вернулся с войны, Сталин умер. Я стоял возле Шампанвинкомбината и все вокруг плачут, взрослые люди, когда плачут, слышно сразу. Я говорю: «Что случилось?» Говорят: «Сталин умер». Как это услышал, в голове зазвенело. Не поверил, как это так? Так он нравился людям, что все плакали. Не было тех, кто не плакал. Он был святой человек.

Если вы хотите оказать помощь этим и другим ветеранам, вы можете обратиться в благотворительную организацию «Ветераны 365» или перечислить деньги на лицевые счета.