Невысокая сгорбившаяся женщина робко заходит в зал суда. Ей не больше 35 лет, но на лице отпечаталась усталость. В руках несколько больших сумок, она суетливо копается в них, достает разные бумаги и документы. Женщина уже не помнит, какой по счету этот суд.
Через минуту в помещение заходят двое мужчин в темной одежде с безразличными и невыспавшимися лицами. Их должно быть трое, но еще один обвиняемый просто не явился.
«Пострадавшая сторона вправо, обвиняемые влево», — безучастно говорит прокурорка. Последним в зал входит судья, все встают и начинается очередной процесс. Маленькой суетливой женщине в углу в который раз приходится вспоминать предновогоднюю ночь 2013 года, самую ужасную ночь в ее жизни.
Тогда, вечером 30 декабря, Наргизе* позвонил судоисполнитель Ильгиз и обрадовал тем, что завезет ей алименты от бывшего мужа. Целых пять тысяч сомов. На них женщина смогла бы побаловать двух маленьких сыновей в канун праздника.
*имя изменено по просьбе героини
Наргиза вспоминает, что Ильгиз подъехал к ее дому, когда она готовила еду на завтра. Женщина вышла к нему в домашнем халате и галошах, но мужчина якобы сообщил, что деньги у него дома и надо туда поехать. Лежал снег, улицы ночного Таласа пустовали. В черном мерседесе Ильгиза сидели еще двое в стельку пьяных мужчин. Позже она узнает, что их зовут Мукаш и Алтынбек, один из них тоже был судоисполнителем, а другой — секретарем председателя Таласского областного суда. Наргиза села в машину и вскоре оказалась на съемной квартире. По ее словам, в холодном коридоре мужчины приказали ей раздеться «по-хорошему» — женщина испугалась и сделала это.
Наргиза рассказывает, что пока ее насиловал первый мужчина, двое других продолжали застолье на кухне — везде валялась одежда и пустые бутылки крепкого алкоголя.
По воспоминаниям женщины, в течение ночи все трое мужчин в извращенной форме насиловали и избивали ее, а в перерывах запирали ее в холодном туалете. Она кричала, просила о помощи, но ее никто не слышал.
Дома на плите горела кастрюля — ужин для детей, праздничный суп с небольшим кусочком мяса.
Под утро, по словам Наргизы, мужчины помочились на нее и голой выгнали на улицу, кинув одежду ей вслед. Было еще темно и жутко холодно — женщина дрожащими руками натянула на себя халат и побрела домой по пустынным улицам. Сил почти не было: «Я падала, потом вставала, и снова падала».
Дома Наргиза убрала с плиты полностью сгоревшую кастрюлю и заварила чай, чтобы согреться. Но он не помогал. Сыновей пугал внешний вид мамы — старший робко спросил, что с ней. Наргиза что-то рявкнула в ответ. Малыш уткнулся в тарелку и продолжил есть молча. Женщина пристально следила за минутной стрелкой часов, пока та как никогда медленно приближалась к 9:00. В 9 утра откроется отделение прокуратуры, куда Наргиза, все еще во вчерашнем белье и халате, пойдет писать заявление об изнасиловании.
Мы не понимали, что делали
Рабочий день в прокуратуре только начался, а эксперт, который должен был зафиксировать следы насилия, был уже пьян — как-никак 31 декабря. Наргиза в подробностях рассказала о случившемся с ней, пока тот апатично что-то черкал на бумаге и делал вид, что зафиксировал следы на ее теле и одежде. Женщина верила, что троих мужчин поймают по горячим следам и накажут за содеянное.
Но они нашли ее сами. Мужчины пришли извиняться, просили Наргизу забрать заявление за деньги и не ломать их жизни — они недавно женились и начали строить свои семьи. Ильгиз, по словам его матери, только получил должность судоисполнителя в городе Талас и дело с алиментами Наргизы было для него первым.
«Эже, простите нас. Мы не понимали, что делали. Вот возьмите деньги за моральный ущерб», — якобы сказал один из мужчин и протянул Наргизе пачку денег. Она взяла в руки несколько пятитысячных купюр — зарплаты уборщицы ей едва хватало на обеспечение себя и двоих детей. У бывшего мужа давно уже была другая семья и «чужим» детям он помогать не желал.
Женщина уже была готова простить мужчин, но они ее обманули — скрытно сняли на телефон момент, когда Наргиза берет деньги в руки, и начали шантажировать, обвиняя в вымогательстве. Деньги ей так и не достались, женщина не стала отзывать заявление.
Наргиза снова обратилась к следователю, который, по ее словам, пренебрежительно посоветовал ей не выставляться и взять деньги у обвиняемых, сказав «просто возьми их, потому что дело уже закрыто, а улик нет».
«Я разозлилась, сказала, что мне не нужны эти деньги, что буду жаловаться и больше не верю ни одному его слову», — вспоминает Наргиза. Разгневавшись, она взяла двух детей и поехала в Бишкек к генпрокурорке Аиде Саляновой.
В столице Наргиза несколько часов простояла на холоде перед зданием генпрокуратуры — караульные не пускали ее, потому что заранее встречу она не назначила. Но из-за своего упрямства и настойчивости Наргиза все-таки оказалась в кабинете Саляновой. Та напоила замерзших детей горячим чаем и внимательно выслушала женщину, а после этого одним звонком назначила комиссионую экспертизу и посоветовала Наргизе ехать домой и искать адвоката.
Но, вернувшись в Талас, женщина обнаружила, что все адвокаты так или иначе связаны с тремя мужчинами и отказываются с ней работать.
«Пошла отсюда, шалава. Ты зачем на хороших парней наговариваешь? Засунь в жопу свои деньги!» — с поникшим выражением лица женщина вспоминает слова одной из адвокаток, которую ей посоветовали как хорошую специалистку.
Сексуальное насилие в стране считается нормой. По данным исследования ПРООН по этому вопросу, значительная часть пострадавших не обращаются в органы из-за виктимблейминга (идеи, что жертвы сами виноваты в изнасиловании — ред.). Хотя 83 процента всех женщин Кыргызстана хоть раз переживали психологическое, физическое и сексуальное насилие, по данным Генпрокуратуры, в среднем в год в правоохранительные органы поступает лишь около 250 заявлений об изнасиловании.
В поисках помощи Наргиза обратилась к омбудсменке Таласской области Арзыкан Момунтаевой. Той стало жалко женщину и она начала писать жалобы о халатности следственных органов главному омбудсмену. Вскоре, по ее словам, к ней в кабинет пришли гости — Ильгиз, Алтынбек и Мукаш.
— Закройте глаза на все, — спокойно, как-будто так и должно быть, сказал один из них Момунтаевой. Женщина разозлилась.
— Нет, я не буду закрывать глаза. Так не пойдет. Если вы так поступаете, завтра что? Весь Кыргызстан пойдете унижать? Идите отсюда! — резко ответила Момунтаева и выгнала мужчин. После этого на омбудсменку и ее семью начали сыпаться обвинения в продажности и в защите «проститутки».
Пока шла проверка работы следственных органов Таласа, на Наргизу написали жалобы родители подозреваемых и обвинили ее в «проституции и мошенничестве». Они были уверены, что Наргиза напоила и соблазнила их мальчиков, а теперь вымогает у них деньги.
«Они говорили, что в той квартире я танцевала стриптиз в красных трусах, — с горечью вспоминает Наргиза. — А у меня таких даже нет». Во время первого заседания суда в середине 2014 года те, кто стояли на стороне мужчин, называли ее «падшей женщиной», «мошенницей» и «гулящей». Эти слова в свой адрес она будет слышать на протяжении следующих шести лет.
Общественная деятельница Токтайым Уметалиева, которая несколько раз представляла интересы обвиняемых в суде, считает, что дело Наргизы сфабриковано и «подрывает кыргызские семейные ценности». Она утверждает, что Ильгиз, Алтынбек и Мукаш — «порядочные семьянины, уважающие своих матерей и жен». По ее словам, отдельным правозащитным организациям выгодно, чтобы Наргиза выиграла суд, тем самым «продвинув идеи, которые создают презрительное отношение к национальным ценностям».
Но статистика показывает — насильниками могут стать и семьянины. По данным исследования ПРООН, около 40 % подсудимых по статье «Изнасилование» в 2012-2015 годы были женаты.
Сожгите меня здесь
Сексуальное насилие было знакомо Наргизе еще с юности. Когда она была подростком, незнакомый ей мужчина похитил ее, когда она возвращалась из медучилища. Ему было за 30, он был необразован, некрасив, вдобавок еще и пил. Ей было 16, она была сиротой без связей, мечтала стать медсестрой. Он насильно лишил ее девственности. Наргиза не хотела оставаться в его доме и сбежала в интернат, в котором провела большую часть своего детства. Но после уговоров родственников похитителя, вернулась к нему.
«Он пил, бил меня. В итоге мы разошлись», — безучастно объясняет Наргиза, вспоминая свой первый брак. За ним последовал второй, уже по обоюдному согласию. Но еще до рождения первенца муж тоже начал избивать ее — еще один развод и двухмесячный ребенок на руках.
Через четыре года она встретила другого мужчину, «с хорошими намерениями», и родила второго ребенка, снова мальчика. Но и этот брак длился недолго — вмешался отец первого сына Наргизы и убедил ее мужа уйти от нее. Тот послушался и бросил женщину.
Наргиза одна растила двух сыновей, постоянно меняла работу, искала жилье, еду и обогрев. В 2014 году она работала уборщицей в местной больнице. Туда и наведались сторонники троих обвиняемых в изнасиловании мужчин. Наргиза вспоминает этот день, как один из самых унизительных и сложных моментов судебного процесса.
Пришедшие вызвали главного врача и вселюдно оскорбляли Наргизу, называя ее «проституткой» и «падшей женщиной», возмущались тем, что «такая особа» работает в местной больнице. Начальнику было проще пойти на поводу у разъяренных людей, чем встать на защиту женщины, и Наргизу вынудили написать заявление об увольнении.
«Я никогда-никогда не жаловалась, что отмываю мокроту людей в больнице и живу в полуразрушенном помещении. Как мне нужно было кормить детей? Почему они не могли пожалеть меня?» — всхлипывает Наргиза. Тогда она еще не знала, что это только начало общественной травли, которая ее ожидает.
Разбитая горем женщина пошла домой — в социальную ночлежку, маленькую комнатку в полуразрушенном здании старой больницы. Там ее ждал местный молдо, до которого дошли слухи о том, что в их районе живет «падшая женщина». По его мнению, Наргиза должна была уйти в другое место — куда, ему было неинтересно.
«Если хотите сожгите меня здесь», — безучастно ответила Наргиза. Идти ей было некуда — своего отца она не знала, мать погибла, когда женщина была еще ребенком, а бабушка, не имея денег на ее содержание, в детстве отправила Наргизу в интернат.
Придут и добьют
В 2014 году Наргиза нашла 20 тысяч сомов и наняла адвоката — он просил больше, но денег у женщины совсем не было. Дело начало двигаться. Местный суд решил оставить подозреваемых мужчин под домашним арестом — слова адвоката о том, что они опасны и могут угрожать Наргизе, пока находятся свободе, судья проигнорировал. А угрозы и травля женщины продолжались.
В Таласском городском суде мужчин оправдали из-за «отсутствия доказательств совершенного преступления». Спустя несколько месяцев и долгих усилий адвоката Наргизы Верховный суд отменил оправдательный приговор и дело перевели в Сокулукский райсуд Чуйской области. Там троих мужчин приговорили к восьми годам колонии строгого режима за групповое изнасилование. Но в зале суда их под стражу не взяли — почему так случилось, до сих пор непонятно. «Это грубейшее нарушение всех норм. Это незаконно. Это коррупция. А все потому что она судилась с сотрудниками этой самой судебной системы», — объясняет представитель женщины Камиль Рузиев.
Пока Наргиза с адвокатом думали как отправить мужчин за решетку, последние уже подали апелляционную жалобу в Чуйский облсуд.
По данным генпрокуратуры, за последние 10 лет до суда дошли всего две трети всех зарегистрированных обращений об изнасиловании. Остальные дела либо еще расследуются органами, либо прекращены после отказа потерпевшей от обвинений или отсутствия состава преступления. В исследовании правозащитной организации Human Right Watch говорится, что в Кыргызстане, несмотря на законы, которые должны защищать женщин от насилия, власти «слишком часто бездействуют и никак их не защищают».
В это время родители мужчин устроили информационную травлю против Наргизы — давали интервью, организовывали пресс-конференции, где обвиняли Наргизу в «проституции и шантаже». Наргиза давала ответные интервью журналистам, а новостные сайты пестрили заголовками об «униженной женщине» и «групповом изнасиловании в Таласе».
Это сказалось на сыновьях Наргизы — их начали травить в школе. Завуч публично негодовала о том, какое воспитание может «такая женщина, как Наргиза» дать детям. Старший сын категорически отказывался ходить в школу, хотя всегда учился на отлично и ладил с одноклассниками. А младшего пришлось несколько часов успокаивать после того, как ему единственному из класса не достался подарок на новогодней елке.
Наргиза перевела детей в другую школу и таскала с собой по судам, потому что их не с кем было оставить. «Они сидели в зале спокойно по несколько часов. Порой даже взрослые люди не могут сидеть на одном месте, а тут дети. Слишком взрослые они», — отзывается о сыновьях Наргизы правозащитница Бүбүсара Рыскулова, которая присутствовала на судебных заседаниях.
Спустя месяц после победы в Сокулукском суде, в конце июля 2015 года, трое неизвестных мужчин начали ломиться в дом Наргизы ночью — женщина пыталась дозвониться в милицию, а потом омбудсменке Арзыкан Момунтаевой. Но она успела выкрикнуть в трубку только «Арзыкан эже!», когда мужчины выломали шаткую дверь.
«Я закричала и думала лишь о том, чтобы они не тронули моих детей», — вспоминает Наргиза о той ночи. По ее словам, в полной темноте мужчины в масках накинули ей на шею толстую веревку и опрокинули на землю, протащили за волосы по коридору и несколько раз ударили по животу. У Наргизы сперло дыхание, и она не смогла произвести ни одного звука. Кто-то сильно ударил ее по голове и прошептал прямо в ухо: «Мы тебя убьем, если ты не заберешь свое заявление и не откажешься от претензий». В ужасе Наргиза якобы узнала голос нападающего: «Это был Ильгиз». Еще один удар по голове и темнота.
«Открываю глаза и вижу милиционеров и Арзыкан эже. Мои мальчики плачут. Меня везут в больницу. Я вся в крови», — Наргизу сначала поместили в местную больницу, а после разговора с психологом перевели в Республиканский центр психического здоровья. Экспертиза подтвердила, что в ту ночь мужчины избили и изнасиловали Наргизу, пока в нескольких метрах от них спали ее дети.
«Я закрывала глаза и видела их перед собой. Мне казалось, что они придут за мной и добьют», — рассказывает Наргиза о событиях после нападения. В больнице по ночам она своими криками от кошмарных снов будила соседок по палате.
Женщина написала заявление о нападении и изнасиловании, правоохранители возбудили еще одно дело. Но на обвинения Наргизы Ильгиз предоставил следователям видео, которое показывает, что он в тот вечер играл с семьей в футбол. Это подтвердили и его родственники. У единственного подозреваемого было алиби, поэтому дело прекратили — следствие «не смогло найти нападавших» на Наргизу в ту ночь.
Спустя месяц реабилитации женщина вернулась домой, но нападки и угрозы со стороны родственников мужчин не прекратились. Апогеем стал стихийный митинг у офиса Момунтаевой в 2015 году, после возбуждения уголовного дела по второму изнасилованию.
Около трехсот агрессивно настроенных людей выкрикивали оскорбления в адрес Момунтаевой, обвиняя ее в «продажности» и «очернении хороших парней», угрожали ей смертью. Люди на улице готовы были растерзать омбудсменку. Испугавшись за безопасность женщины, к ней в офис приехали ее сын и муж. Пока они пытались вывести Момунтаеву из здания, кто-то из толпы расцарапал ее сыну грудь и вырвал у него пучок волос.
«До меня не добрались их руки, но ранили их слова. Это была пытка, против меня натравили народ. Но я готова была отвечать за свои поступки, я всегда работала для людей», — вспоминает Момунтаева. Эти события не повлияли на ее решение помогать Наргизе. Женщины до сих пор общаются и Наргиза с улыбкой называет свою защитницу «Арзыкан эже».
Но спустя год после митинга и травли Момунтаевой все-таки пришлось уйти с поста омбудсменки, «потому что честно защищать права людей тяжело, особенно права женщин». Она открыла свою небольшую неправительственную организацию и продолжает помогать женщинам.
Три тени
В 2015 году Чуйский областной суд отменил приговор Сокулукского райсуда и оправдал трех мужчин — Наргиза обжаловала это решение и Верховный суд вернул дело в Талас на пересмотр.
«Верховный суд может сам вынести решение, но в этом случае они просто перевели дело обратно в Талас, а там начали искусственно затягивать процесс», — рассказал представитель Наргизы.
Так и случилось. Наргиза поругалась со своим адвокатом, искала другого, а суды все затягивали и затягивали процесс. Так в бюрократии утонуло почти три года.
Когда Наргиза совсем теряла надежду выиграть суд, к ней подходил старший сын, обнимал и говорил, что когда вырастет, станет судьей и накажет ее обидчиков.
«Я устала, ужасно устала от всего этого. Но в мире должна быть справедливость, я хочу восстановить свое имя. Ради детей», — говорит Наргиза. Все, что она делает — для ее сыновей, чтобы их жизнь была лучше, чем ее собственная.
В ноябре 2018 года Таласский городской суд оправдал мужчин из-за «отсутствия состава преступления». Кроме того, статью переквалифицировали с «группового изнасилования» на просто «изнасилование» — теперь мужчины утверждали, что только у одного их них был секс с Наргизой, а двое просто присутствовали на месте происшествия. Рузиев утверждает, что таласский судья принял такое решение с целью облегчить процесс оправдания для всех троих подсудимых.
К этому времени Наргиза уже не могла больше оставаться в Таласе — отовсюду она ловила косые взгляды. Женщина решила, что лучше переехать в Бишкек, где ее никто не знал, где при поиске работы можно было скрыть факт бесконечных судебных тяжб. «В день суда я всегда отпрашивалась с работы и придумывала всякие причины. Не хочу говорить работодателям правду», — говорит Наргиза.
В столице женщина устроила мальчиков в новую школу, нашла работу и жилье, начала посещать различные курсы. На почетном месте в маленькой комнатке, где она живет с детьми, рядом с похвальными грамотами ее сыновей лежат и сертификаты Наргизы об «успешном завершении тренинга» по личностному росту, финансовой грамотности и развитии потенциала женщин.
«Всегда хотела учиться и развиваться. Зачем на одном месте сидеть? У меня энергии слишком много, постоянно хочется что-то делать», — с улыбкой говорит женщина.
Спустя шесть лет борьбы — летом 2019 года — Наргиза, ее адвокат и правозащитники выходят из здания Верховного суда. Они наконец-то добились отмены оправдательного приговора и снова появилась надежда наказать обидчиков женщины.
На лице Наргизы широкая улыбка, ее поздравляют правозащитницы, но она выглядит ошарашенной — как будто еще не совсем поверила в случившееся. «Кажется, сначала судья был на их стороне, но потом перешел на нашу», — с возбуждением рассказывает о процессе Наргиза и продолжает жать руки всем, кто помогал ей на протяжении последних шести лет.
Но вдруг люди, еще секунду назад сияющие счастьем, резко замолкают и в воздухе появляется странное напряжение. Улыбка Наргизы сползает с лица и превращается в угрюмую, потерянную гримасу. Резко становятся заметны ее морщины, сгорбленная спина и седина в волосах.
— Просто не смотри туда, все будет хорошо, — успокаивает Наргизу одна из правозащитниц, обнимая ее и закрывая своим телом от противоположной стороны улицы.
Там возле машин стоят трое мужчин, в темной одежде, с напряженными лицами. Что-то обсуждая, они поглядывают на Наргизу. Все трое тоже переехали в Бишкек, но пока не имеют постоянной работы. Их длинные тени падают на проезжую часть и карабкаются к узкому тротуару, на котором теснятся сторонники обвиняющей их женщины.
Позитивный настрой окачательно выветрился — все спешно усаживаются в такси и уезжают. Наргиза вместе с ними. У Верховного суда остались лишь несколько конвоев и три недовольные тени.
Через месяц Наргиза встретится с ними вновь, но уже в районном суде Бишкека. По словам адвоката Наргизы, мужчины снова изменили свои показания и теперь утверждают, что никакой сексуальной связи между ними не было вообще. Новому суду предстоит заново изучить девять томов дела, которое рассматривается уже шесть лет, а значит радоваться маленькой женщине пока нечему.
