Заниженное количество смертей, упущенное время, нулевая подготовка. Что нашла комиссия по расследованию работы по борьбе с COVID-19

В Бишкеке 22 января прошла пресс-конференция межведомственной комиссии по расследованию работы госорганов и муниципалитетов по борьбе с коронавирусом.

В комиссию вошли медработники, депутаты парламента, работники СМИ, представители госорганов, гражданские активисты, независимые эксперты, а также родственники умерших от COVID-19.

Рассказываем, какие проблемы выявили члены комиссии, и к каким выводам и результатам привела их работа.

Превентивные меры вместо подготовки медиков и больниц

В комиссию вошла Айдай Турсунбекова, дочь скончавшегося от коронавируса экс-спикера парламента Чыныбая Турсунбекова. Она заявила, что система здравоохранения была не готова к коронавирусу.

По ее словам, первая ошибка Республиканского штаба — меры, носившие только превентивный характер — массовая дезинфекция, установка блокпостов, закрытие школ, детсадов и точек общепита.

«Штаб совсем не рассматривал другой сценарий массового распространения. Многие страны ввели карантин, когда вирус распространялся среди населения для того, чтобы снизить нагрузку на медиков, одновременно проводилась работа по укреплению системы здравоохранения. У нас почему-то решили, что смогут избежать трагедии, которая происходила в других странах. Упустили драгоценное время и не подготовились к массовому распространению коронавируса», — сказала она.

Турсунбекова отметила, что в стране не были подготовлены лаборатории, инфраструктура стационаров, полностью отсутствовала центральная подача кислорода в больницах. Штабом не закупались лекарства и медоборудование, медиков не обучили.

Кроме того, штаб не не контролировал исполнение принятых им решений.

«Мы не пытаемся никого оправдать. Комиссия вне политики. Мы просто делаем свою работу. Страна не была готова к коронавирусу. Люди погибли из-за безответственности чиновников. Это послужило одной из причин и смерти моего отца», – сказала она.

По словам Турсунбековой, врачи и медсестры, оказывавшие помощь ее отцу, не виноваты, так как тоже стали заложниками сложившейся на тот момент ситуации.

Протоколы лечения, принятые с запозданием

Айдай Турсунбекова рассказала, что третья версия клинического протокола лечения COVID-19, в которую добавили антикоагулянты, была утверждена Минздравом с опозданием более чем на месяц.

Из-за этого местные фармацевтические компании получили одобренный список лекарств для поставки в страну только 1 июля 2020 года, хотя протокол внесли еще 15 мая 2020 года.

«Во время беседы многие врачи признались, что основное обучение были по эпидситуации, а обучения по лечению практически не было. С четвёртым протоколом лечения та же ситуация — то есть протокол был подготовлен в августе и принят в сентябре», — сказала она.

По словам Турсунбековой, третий протокол приняли с опозданием, так как его не пропускал один конкретный ответственный чиновник. Она не назвала его имя, отметив, что его вину должно доказать следствие.

«Но если не скажут правоохранительные органы, то скажу я. Известно, что протокол был готов еще в мае. По некоторым данным, у этого человека было свое лобби, а в чем оно заключалось, надеюсь, раскроют органы», — сказала она.

Погибших — гораздо больше

Турсунбекова рассказала, что скончавшихся от коронавирусной инфекции намного больше, чем в официальных данных. По ее словам, Минздрав специально занижал число погибших.

«Только 47% умерших от вируса было сделано вскрытие. Многие отказались из-за религиозных и других взглядов. Если бы было сделано больше вскрытий, то мы получили бы больше информации», — сказала дочь экс-спикера.

Она отметила, что если сравнить данные минздрава по всем умершим с июля по ноябрь с аналогичным периодом прошлого года, и отнять умерших от COVID-19, число погибших все равно оказывается на 6 тысяч человек больше.

Минздрав не смог объяснить комиссии, почему эти люди умерли.

Ранее вице-премьер-министр Эльвира Сурабалдиева, рассказывая о предварительных итогах расследования комиссии, сообщила, что в Кыргызстане гораздо больше смертей от COVID-19, чем зафиксировано в официальной статистике минздрава.

По последним данным Минздрава, в Кыргызстане коронавирус и пневмонию с признаками COVID-19 выявили у 83 703 человек, из них 1 396 пациентов умерли.

Чиновники бронировали места в больнице

Дочь Чыныбая Турсунбекова Айдай Турсунбекова рассказала, что в Республиканской инфекционной больнице в Бишкеке держали места для чиновников в случае заражения коронавирусом.

Эта больница была единственной подготовленной для приема пациентов с COVID-19. При этом простых граждан отправляли на лечение в недавно открывшиеся стационары.

По данным комиссии, во время пика пандемии чиновники лечились в инфекционной больнице, граждане отправлялись в стационары в гостинице «Семетей» и на бывшей военной базе.

Санитары с биржи труда и стоматологи против COVID-19

Турсунбекова также отметила, что на пике коронавируса Минздрав начал открывать абсолютно неподготовленные медучреждения.

С ссылкой на одного из главврачей местной больницы она рассказала, что из-за нехватки персонала санитаров вынуждены были набирать на бирже труда, а в селе Воронцовка людей с COVID-19 лечили стоматологи.

«Госпиталь “Семетей” занимает первое место по смертности от COVID-19, потому что там не было ни лабораторий, ни реанимации, ни качественных врачей. […] Во многих медучреждениях лечили узкопрофильные врачи. Например, в Воронцовке лечили стоматологи, а в коридоре лежали кислородные концентраторы, потому что они не знали, как их использовать», — сказала дочь экс-спикера.

Дневные стационары — ошибка

Проректорка КГМА Гульмира Жумалиева, также вошедшая в рабочую комиссию, заявила, что открытие дневных стационаров негативно воздействовало на ситуацию во время первой волны COVID-19 в Кыргызстане.

По ее словам, в дневных стационарах не были созданы соответствующие условия для изоляции больных.

«Более того, в дневных стационарах не контролировалось лечение, люди приезжали и уезжали. Врачи, которые там работали, не могли нести ответственность за лечение больного. Всем просто ставили капельницы. Потом эти больные в тяжелом состоянии поступали в стационары», — сказала Жумалиева.

Комиссия также посчитала неправильным решение открыть стационары вне больничных учреждений из-за проблемы дезинфекции: медперсонал располагался в одном здании с больными.

По словам Гульмиры Жумалиевой, «надо было купить качественные респираторы» вместо комбинезонов, которые стоили дорого.

«Эффективными мерами считаем организацию мобильных бригад, дистанционную работу, самоизоляцию, масочный режим», — отметила она.

Бесполезные расходы и разгром ФОМС

Врач-эндокринолог Самат Асаналиев, также вошедший в состав межведомственной рабочей комиссии, сообщил, что правительство закупило неэффективные экспресс-тесты у китайской компании, у которой не было сертификата качества.

Он также рассказал, что в ночь на 7 октября неизвестными лицами был разгромлен Фонд обязательного медицинского страхования (ФОМС) – в офисе уничтожили бумаги и цифровые носители.

«Рядом с этим зданием находятся торговый центр, банк, другие учреждения, а погром устроили именно в ФОМС. Уничтожали только бумаги и цифровые носители. Посмотрите на фотографии, стоят принтеры, другое оборудование», — отметил член комиссии.

По его словам, во время пандемии было закуплено 13 единиц транспорта на сумму около $764 тысячи, одна машина обошлась в примерно $60 тысяч.

«За $90 тысяч можно было купить вертолет, да, будет б/у. Но у нас 90% местности — это горы, вертолет нам нужен. Да, можете сказать, что закон о госзакупках не позволяет приобретать б/у технику, но у нас борт №1 б/у», – сказал Асаналиев.

Гуманитарка, которая «потерялась»

Еще один член комиссии, эксперт по вопросам государственных финансов и бюджетному планированию Бакыт Сатыбеков сообщил, что нет детальной информации о поступившей гуманитарной помощи.

По его словам, комиссии трудно было собирать информацию о распределении гуманитарной помощи.

«Мы проанализировали гумпомощь только по нескольким больницам Бишкека. Получив данные от департамента лекарственного обеспечения, сверили данные. Например, инфекционная больница не подтверждает получение концентраторов на сумму 3 миллиона сомов», — сказал он.

Также комиссия утверждает, что большинство конфискованных весной 2020 года на границе медицинских масок продали фармацевтическим организациям по сниженной цене.

Только 6% этих масок направили в больницы — из-за их нехватки медработники покупали маски в аптеках по завышенным ценам.

«30% конфискованного передали органам местного самоуправления, еще одну часть продали госорганам, 6% ушло больницам, Центру экстренной медицины. В апреле люди были на карантине, больше всего в масках нуждались медработники», — рассказали в комиссии.

Ранее вице-премьер Эльвира Сурабалдиева заявляла, что представленные отчеты по распределению гуманитарной помощи «неполные и по отдельным пунктам непонятные».

Тогда она раскритиковала Минздрав, отметив, что должна быть полная информация о полученной благотворительной поддержке, так как «ее ждут граждане, депутаты, международные организации, доноры, которые оказывали помощь».

«Сколько ИВЛ-аппаратов, концентраторов, рентген-аппаратов поступило? В отчете написано о приобретении 325 рециркуляторов, но не указано, где они. Почему медицинское оборудование не поставлено на баланс и не фиксировалось должным образом?», — возмутилась Сурабалдиева.

Кто понесет ответственность?

Член комиссии Кайрат Алымкулов отметил, что следственными органами ведется расследование 14 дел в рамках борьбы с COVID-19.

По его словам, отчет комиссии будет передан следственным органам и рассмотрен на заседании Совета безопасности.

«Мы никому не предъявляем обвинения, лишь указываем ответственных лиц и их работу. Как известно, в рамках борьбы с вирусом ведется разбирательство по 14 делам», — заявил он.

Во время презентации результатов проверки межведомственная комиссия признала недостаточной работу нескольких руководителей областных больниц и замминистра здравоохранения Мадамина Каратаева.

На следующей неделе Совет безопасности рассмотрит итоги работы межведомственной комиссии. Члены комиссии отметили, что они не ставили задачи преследовать и наказывать медиков и других лиц.

«Мы, как комиссия, не заводили уголовные дела и не пытались. Мы рассказали, как было и что нужно сделать [чтобы это не повторилось]», — сказали они.