В постель или в морг. Выпускницы Мединститута рассказывают о домогательствах преподавателей

Иллюстрация: Вера Андрианова для «Клоопа»

Бывшие студентки бишкекского мединститута (теперь это Кыргызская государственная медакадемия) рассказали «Клоопу» о случаях сексуальных домогательств со стороны преподавателей в конце 80-х и начале 90-х годов. Все это время большинство из них молчали о происходившем тогда за стенами учреждения, потому что стыдились пережитого и боялись конфликта со знаменитыми врачами Кыргызстана.

Имена всех героинь изменены по их просьбе. Они также попросили не указывать в статье имена преподавателей, со стороны которых они подверглись домогательствам.

«Можете себе представить, что такое для нас был преподаватель? Мы смотрели на них во все глаза, почти молились на них, как на богов. У нас было полное доверие к ним», – вспоминает Бегимай.

В конце 80-х она закончила школу с отличием и поступила в Киргизский государственный медицинский институт (КГМИ). Ей нравилось учиться, а преподаватели, многие из которых были известными практикующими врачами, вызывали у нее настоящее восхищение.

Став студенткой мединститута, она воплотила свою давнюю мечту – быть врачами в то время хотели многие ее сверстники. Эта профессия тогда была особенно уважаемой и престижной.

Но исполнить мечту было непросто – для поступления в институт нужно было сдать множество сложных экзаменов. Другая собеседница «Клоопа», Айсулуу, вспоминает, что правила отсева абитуриентов были очень жесткими и студенты отчаянно боролись за возможность поступить в институт и окончить его. Она называет тогдашний КГМИ закрытым элитным вузом.

«Если тебя не допускали до экзамена, то коту под хвост шли и все твои годы учебы и все, что ты сделал, чтобы поступить в этот вуз и стать избранным абитуриентом», – говорит она. Такие условия ставили студентов (и особенно – студенток) КГМИ в крайне зависимое от преподавателей положение.

Ночной кофе от «легенды»

В советское время студентов нередко направляли на сельхозработы. Так получилось и у группы Бегимай – осенью их отправили работать на виноградник неподалеку от одного из сел в Чуйской области. Несколько десятков студентов, вспоминает она, заселили тогда в деревянный барак с двухъярусными кроватями – на следующий месяц он стал их домом.

«Там были жесткие условия – дисциплина, приказы. Нас там строили шеренгой: “лечь!”, “встать!” – прямо военизированная колонна какая-то. Мы никого друг друга не знаем – Господи, совсем ещё дети! – говорит Бегимай, но добавляет, что было и много хорошего. – Это юность. Мы там и на гитаре играли, и работали, и какие-то нормы сдавали. С нами выезжали и преподаватели…»

Одной из прохладных ночей девушка проснулась от похлопывания по плечу. Она открыла глаза и увидела рядом с собой одного из преподавателей – «красивого и интеллигентного, на которого все девчонки смотрели влюбленными глазами». Бегимай испугалась – она посчитала, что что-то случилось и учитель побеспокоил ее как старосту курса. Но тот не стал ей ничего объяснять и сказал идти за ним. Он довел ее до какого-то здания, завел внутрь, а сам ушел.

Внутри здания царила типичная «официальная» советская обстановка: большой круглый стол, множество стульев вокруг, шкаф, бюст Ленина. Внутри Бегимай ждал другой преподаватель – почти «легенда», как она сама описывает его.

Он стал доставать из шкафа еду и предлагать ее девушке. «Мы, студенты, там голодали, а тут на столе появились печеньки и кофе, а я и кофе-то тогда еще в жизни не пила. И тут уже я поняла, что ничего тревожного не произошло: никто не умер, не упал, не пропал», – вспоминает Бегимай.

«Легендарный» преподаватель стал отвлекать студентку разговорами об отряде, о жалобах студентов, но девушка сразу почувствовала что-то неладное – профессор постоянно пытался подойти к ней ближе, но она пятилась от него.

«Потом я уже судорожно понимаю, что мы начинаем играть в догонялки. [Он говорил]: “А чего ты боишься? А что не так?” Я уже просто жду, когда зайдет мой препод, который привёл меня сюда. А он, наверное, все это время стоял под дверями и ждал развития событий. Я стала грохать стульями, и погромче разговаривать уже без дружелюбия», – Бегимай признается, что эти воспоминания до сих пор вызывают в ней дрожь.

«Догонялки с легендой» продлились недолго, но тогда Бегимай показалось, что они заняли целую вечность. В конце-концов, молодой преподаватель все-таки пришел на шум.

«Я на него смотрела холодными осуждающими глазами – типа “ах ты тварь!” Естественно, я понимала, что это было приставание, и чем это могло закончиться. Но я не знала, как реагировать. Сейчас мне 50, я сильная и смелая, и про права знаю, и могу защитить и себя, и остальных медиков, и пациентов. Но тогда – совсем другое дело», – говорит женщина.

Позже от других студенток она узнала, что ее случай – не исключение. Нередко преподаватели звали девушек в кино или в кафе. Особенно часто это происходило во время зачетов.

Иллюстрация: Вера Андрианова для «Клоопа»

Секс или вскрытие пяти трупов

В самом начале 90-х Динара училась уже на пятом курсе. Тогда из-за родов ей пришлось пропустить часть занятий – как полагается, она написала рефераты по каждой из пропущенных тем и пошла защищать их перед преподавателем на кафедре судебной медицины. Среди студенток уже ходили слухи о его склонности к домогательствам, но Динара просто надеялась, что они ее не коснутся – ведь у нее на пальце было обручальное кольцо.

«Он его видел, но это его не остановило, – вспоминает Динара. – Он стал спрашивать, в какой день мне удобно пойти с ним в кафе вечером на ужин, после которого он поставит мне зачет. То есть, допустит меня к экзаменам». Женщина говорит, что в тех условиях это был прямой намек на секс.

Динара отказалась. Тогда преподаватель предложил ей спуститься в морг и разом провести вскрытие пяти трупов – по одному за каждую его пару, пропущенную ею.

Девушка поняла, что это – давление, и никаких зачетов преподаватель ей ставить не намерен. Она вспоминает, что тогда ей пришлось «подключить все свои связи», чтобы получить зачеты, не соглашаясь ни на одно из предложений педагога.

Динара говорит, что тогда девушки провели среди студенток анонимный опрос – и все они написали, что на кафедре судебной медицины невозможно получить зачет согласно академическим правилам. «Экзамен-то ладно, там хоть какая-то комиссия есть. А зачет просто невозможно было получить, кроме как, так скажем, через постель», — утверждает женщина.

Она рассказывает, что о репутации преподавателя судебной медицины знали и парни – муж Динары, тоже закончивший КГМИ рассказывал ей, что студенты пытались защищать от домогательств своих одногруппниц.

В разговорах с журналисткой «Клоопа» этого преподавателя упомянули еще две бывшие студентки медицинского института, у которых с ним произошли похожие истории.

В конце 1980-х он стал заменяющим преподавателем в группе Гульнары – вместо другого, уехавшего защищать диссертацию в Москву. Одногруппницы Гульнары уже были наслышаны об «особенностях» их нового педагога, но поначалу ничего не предвещало беды.

Однако через несколько занятий преподаватель стал говорить студенткам, что их ответы его не устраивают, и звать на «отработки» – причем за пределами университета. Его приглашением так никто не воспользовался – и у студенток начали копиться долги. В итоге они пожаловались на это одной из преподавательниц – родственнице подруги Гульнары, и та как-то убедила мужчину поставить студенткам оценки.

«Я никогда не обращалась ни к кому, чтобы получить зачет, но тут пришлось, – говорит Гульнара. – Мне жаль девочек, кому действительно пришлось смириться с таким положением дел, чтобы не отстать [в учебе]… Он просто тихим голосом говорил: «Всё, придешь тогда-то туда-то» – и было понятно, что ему нужно. Я не знаю, скольких это коснулось. А сейчас этот человек живет и здравствует, даже является другом моих родственников. Боже, я так ужаснулась, когда его увидела!»

«Силы сопротивляться есть не у всех»

Айсулуу училась в мединституте в начале 90-х. Она вспоминает, что тогда в КГМИ было сразу несколько кафедр, где работали преподаватели с плохой репутацией, и студентки боялись столкнуться с их домогательствами. Они, по оценке Айсулуу, «были поставлены на поток», а сталкивались с ними и первокурсницы, и ординаторки.

«Мне лично предлагал [сексуальные отношения] уже совсем пожилой человек. Я думаю, он был старше даже моего отца, когда я стала ординатором. Он мне позвонил и предложил поехать с ним на Иссык-Куль, и тогда он поможет мне устроиться на работу», – вспоминает она. После резкого отказа девушки такое больше не повторялось.

Однако ее одногруппница, говорит Айсулуу, столкнулась с еще более дикой историей. На втором курсе та сдавала экзамен пожилому профессору, но его не устроили ответы студентки. Он назначил время для пересдачи и дал девушке адрес, по которому нужно приехать. На месте оказалось, что это адрес его квартиры.

«Она узнала об этом, когда уже подъехала, – рассказывает Айсулуу. – Она зашла, а там – журнальный столик, на нем стоят коньяк и конфеты. Никто от таких людей, тем более пожилых не ожидает подобного. Он годился ей в дедушки. У нее был шок, а он в это время откровенно начал сексуально домогаться, снимать с нее одежду».

Студентка стала сопротивляться и кричать. Столик перевернулся. Раздался грохот. Это напугало или возмутило мужчину – он схватил девушку и вытолкал из квартиры с такой силой, что девушка упала и разбила колено.

«У неё нашлись силы сопротивляться, но они найдутся не у каждого человека. Кто-то может просто в ступор впасть, кто-то – только плакать. Я думаю, насильники это знают и этим пользуются», – рассуждает Айсулуу. По ее словам, случаи домогательств преподавателей к студенткам в КГМИ тех лет были нередки, а одной из ее одногруппниц пришлось взять из-за этого годовой академотпуск.

Иллюстрация: Вера Андрианова для «Клоопа»

Зачет всей группе в обмен на свидание

Айжан, поступившая в мединститут в начале 90-х, тоже рассказывает, что неоднократно сталкивалась с недопустимыми предложениями от преподавателей.

Один из них на третьем курсе позвал девушку и ее одногруппниц «сдавать зачет» в сауну. После отказа студенткам помогла только жалоба другому преподавателю. Тот резко отчитал своего коллегу и даже схватил его за грудки, вспоминает Айжан: «Посмотри, говорит, на них, у них же тоже родители есть! У тебя ведь тоже есть дочь! Почему этих девочек мучаешь? Ставь зачет!»

Некорректное предложение от другого преподавателя, детской хирургии, было более завуалированным, но зато поступило Айжан на глазах у всей группы, и содержало в себе явный шантаж.

Это было накануне 8 марта. Одногруппники девушки готовились к зачету, чтобы закрыть мини-сессию. Но у преподавателя возник другой план – он предложил поставить зачеты всей группе, если Айжан «сходит с ним в кино».

«Мы прекрасно понимали, о чем он. Мне не то, чтобы неловко тогда стало – для меня это было дико», – вспоминает она.

Кроме предложения преподавателя, девушку шокировала и реакция ее одногруппников – парни стали уговаривать ее пойти с преподавателем на свидание ради зачета для всей группы.

«Большая часть этих моих одногруппников сейчас сами работают на кафедрах. Многие стали хирургами, известными неврологами. И я так думаю, что они, наверное, так же себя ведут, как тот препод. Они понимали о чем он, но все равно настаивали», – рассуждает женщина. По ее словам, из всей группы тогда ее поддержал только староста, который и убедил педагога отстать от студентки.

Домогательствам со стороны преподавателей способствовала сама система «отработок» за закрытыми дверьми. Айжан говорит, что преподаватели нередко назначали их в своем кабинете вечером.

«Обычно говорили: “После пяти приходи”. А в это время уже все расходятся, даже преподаватели. Остается какой-нибудь один, к нему на отработку приходит студентка, преподаватель заводит ее в кабинет. И никто не знал, что за дверями происходит», – вспоминает она.

Поэтому Айжан старалась приходить на отработки и зачеты с кем-то в паре, даже если преподаватель требовал заходить в кабинет по одному.

Безнаказанность и молчание

Динара считает, что все это было возможно в стенах КГМИ из-за того, что мужчины-преподаватели были уверены не только в своей власти над студентками, но и в своей безнаказанности.

«Они знали, что никто ничего не докажет. Девушки боялись об этом говорить – не дай Бог, узнают родители, братья. Ну, например, у меня три старших брата, и я тоже никому не рассказала», – говорит она.

Женщина рассказывает, что некоторые преподаватели целенаправленно не принимали ответы девушек на зачетах, как бы те ни старались. «Если [парни] нормально отвечали, то спокойно проходили. Девочка, если она артачится, не соглашается идти сначала, как они это называли, в кафе или в баню, не могла сдать», – утверждает Динара.

Она говорит, что в студенческие годы жила в общежитии и лично знала студенток, которым приходилось соглашаться на секс с преподавателем.

«Если девушка была симпатичная – это беда для неё, если у неё нет таких родственников, кто мог заступиться. Особенно страдали приезжие девушки. Мы просто плакали вместе с ними. Я знаю одну – она хотела покончить жизнь самоубийством. Ее довели до того, что она сдала таким образом экзамен или зачёт. У нее потом была истерика. Еле как выкарабкалась», – рассказывает женщина.

Айсулуу добавляет, что мужчины-преподаватели не упускали возможности удовлетворить свои сексуальные потребности, пользуясь властью над молодыми девушками. «Они же не считали, что они насилуют – им казалось, что они с ними просто красиво проводят время», – рассуждает она.

По ее словам, бороться с недопустимым поведением преподавателей студенткам в то время мешала и табуированность темы секса – жаловаться на домогательства было попросту стыдно. Другие собеседницы «Клоопа» согласны с тем, что в то время тема сексуальных домогательств вовсе «не существовала».

Бегимай говорит, что за время ее обучения в КГМИ лишь одна студентка попыталась заявить о сексуальных домогательствах преподавателя. Она была замужем за сотрудником правоохранительных органов, но педагога – «столпа медицины, пожилого профессора, который ходил с палочкой и читал фантастические лекции», как описывает его Бегимай – это не остановило.

Но скандал замяли, вспоминает женщина: «Он сказал, что девочка меня неправильно поняла, я хотел ей добра».

Даже сейчас, спустя 30 лет, собеседницы «Клоопа» не хотят публично говорить имена – свои и домогавшихся их преподавателей. «Сейчас уже многие [преподаватели] умерли от болезни, от старости. Многие в настолько преклонном возрасте, что даже если [люди] узнают [о домогательствах с их стороны], будут их жалеть, но не нас. В нашем обществе нас будут осуждать, что мы “сами дали повод”», – объясняет Айжан.

По словам Бегимай, она не хочет добиваться наказания для преподавателей или разрушать их репутацию.

«Я стремлюсь к тому, чтобы установили правила, чтобы исключили любую возможность домогательств, чтобы у девочек был путь защиты, чтобы было, куда обратиться», – объясняет она.

«Не дам замять эту тему»

Проректор КГМА по воспитательной работе и госязыку Гүлсүнкан Жунушалиева работает в медакадемии с 1998 года и, по ее словам, ни разу за это время не сталкивалась с жалобами студенток на харассмент. Однако Жунушалиева говорит, что верит женщинам, рассказавшим о домогательствам в КГМИ 80-х и 90-х годов и понимает, почему они тогда не смогли о них заявить.

«Я верю, что тогда невозможно было защитить себя. Потому что был Комсомол, моральный облик советского человека, [убежденность], что “у нас такого нет”. Может быть, этим злоупотребляли эти бессовестные преподаватели мужчины», – говорит она.

Жунушалиева рассказывает, что в КГМА сейчас проводятся лекции и кураторские часы, на которых обсуждают темы домогательств и насилия в отношении женщин и девочек. В академии есть анонимный ящик, в котором любой из студентов может оставить свою жалобу, а в некоторых аудиториях установлены камеры видеонаблюдения, говорит она.

По ее словам, в КГМА прописаны правила отношений между преподавателями и студентами, а все педагоги ознакомлены с этикой преподавания. В случае, если поступит жалоба на домогательства, ее будет рассматривать комиссия по этике, которую возглавляет сама Жунушалиева.

«Реакция будет моментальная. Конечно, будет разбирательство и конечно, в первую очередь, мы защитим права и честь нашей студентки, которая, может быть, попала в такую ситуацию, – обещает она. – Но если это будет [доказано] – если будут записи, скриншоты или еще что-нибудь. […] Если такая информация будет, мы будем с этим очень жестко работать. Не просто увольнение. Я не дам закрыть или замять эту тему». И призывает студенток не молчать в случае домогательств, обращаться за помощью и «бить тревогу во все колокола».

P.S.

«Настолько уже это наболело, осточертело, что хочется уже начать, разобраться и избавить медицинскую среду от разного рода насилия», – с такими словами в конце февраля ординаторка Перизат Анарбекова запустила на своей фейсбук-странице серию публикаций под хэштегом #meetoomed. Она опубликовала несколько анонимных историй женщин и мужчин, работающих в кыргызской медицине – о домогательствах со стороны работодателей, пациентов и преподавателей.

«[Некоторые преподаватели] зовут на встречи, на наши отказы буквально ставят оценки ниже или начинают гасить во время пар, – говорится в одной из них. – Их имена, в принципе, каждая девушка в КГМА знает».

Редактор: Дмитрий Мотинов

Если вы пострадали от харассмента или насилия в кыргызских вузах и хотите рассказать об этом, напишите нам на почту lex@kloop.kg.