«Внешне спокойные, но очень обидчивые», «атаковали преподавателей градом вопросов», «трудолюбивые и настырные» — бишкекчане поделились своими воспоминаниями об иностранных студентах, обучавшихся в советском Фрунзе.
Азиз Нурматов учился в аспирантуре в 1990-1993 годы. Он вспоминает о своих стажёрах из Норвегии.
С нашей точки зрения иностранные студенты ничем не занимались. С точки зрения советского студента «они били балду», вели себя очень странно. У них было отдельное расписание, они выбирали себе преподавателя.
Все приходили к какому-то преподавателю, распределялись, потом они собирались в комнате и начинали обмениваться мнениями и впечатлениями об этом преподавателе. Через два-три занятия большая часть концентрировалась на занятиях отдельных преподавателей, а остальных напрочь игнорировали.
Позже мы узнали, что это была так называемая болонская система образования, в которой студент сам волен выбирать нужный ему курс.
Они еще смущали нас тем, что могли свободно заходить в «святая в святых», как нам тогда казалось, в деканат, в диспетчерскую и могли выразить свои пожелания, что для нас было в непривычку.
Мы более ответственно относились к учебе в том плане, что нужно отсиживать все пары, а они могли спокойно уйти с пары и сказать: «Можно я возьму самостоятельную работу», и не просиживали часами в библиотеке.
Они буквально могли атаковать преподавателя градом вопросов, это тоже было непривычно, как бы требуя все знания, за которое они платили.
За каждым аспирантом закреплялись стажеры. Они учились языку, знакомились с советской действительностью, за это нам перепадала мало мальская доплата – в то суровое время (инфляция) она была весьма кстати.
Студенты пользовались любой возможностью куда-то съездить. Например, за все время пребывания они сумели съездить в Самарканд, Ташкент, Бухару, Алматы, Киев, некоторые даже в Индию.
Еще одна характерность, они в больших количествах привозили с собой дефицитное баночное пиво, сигареты, шоколад, некоторые предпочитали табак и привозили специальную бумагу самокрутку и сворачивали здесь. Но коммерцией не занимались, иногда угощали, в основном, для своего потребления.
Дни рождения были также необычны с нашей точки зрения. За день до даты объявлялось, что у кого-то именины и приглашаются все желающие, отдельно персонально не было.
Приходили к ним в комнату, там стоял своеобразный шведский стол: в упаковках «Пепси», пиво, «Кола», шоколад, кофе, колбаски небольшие. Напоминало нынешний кофе-брейк.
Люди собирались вокруг стола, несколько желающих высказывались, а потом все разбредались по комнате или по квартире, кто-то играл в шахматы, слушал музыку, беседовал, а хозяин с пивом или другим напитком расхаживал по гостям, спрашивая, не скучно ли им.
«Неважно, как выглядят твои кеды, главное, где ты в них расхаживаешь» – вот по такому принципу они жили. Чувствовался вкус, было видно, что они умеют одеваться.
Обритые наголо, либо с длинными волосами, и бесконечная скрупулезная экономия, хотя когда мы их приглашали на советские посиделки, то они ни в чем себе не отказывали и отъедались по мере возможностей. Ели за милую душу и пили точно также. Не устраивали разборок и знали свою дозу, мы не видели их ищущими приключений, они всегда держались дружно.
Могли спеть вполголоса, максимум дружелюбия, максимум открытые. В силу менталитета мало разговаривали, общались только с теми, с кем сдружились.
Когда приглашали их в гости, они всегда спрашивали, можно ли искупаться, потому что наши общежития были лишены таких элементарных удобств. И спрашивали, сколько можно налить холодной и горячей воды, это связано с тем, что у них были водяные счетчики, а у нас тогда их не было.
Очень восхищались природой, войлоком, сувенирной продукцией.
Некоторые наши обычаи были схожи с обычаями, которые соблюдали в отдаленных селах Норвегии, где также, как почетный устукан, подавалась голова барана.
Лариса Гарающенко, научный редактор журнала «Русский язык и литература в школах Кыргызстана», вспоминает о студентках из Монголии.
Работала с иностранными студентами в 1985 году. Это было в профессиональном техническом училище №17, которое готовило специалистов для легкой промышленности – швеи, закройщицы, прядильщицы.
Это были 14-15-летние девочки из Монголии, которые закончили восемь классов, и они здесь учились три года. В первый год учили русский язык, по шесть часов занятий, и к концу года они неплохо уже говорили.
Это были чисто монгольские группы. Приезжало обычно больше 10 групп по восемь девочек, всего от 100 до 150 человек.
Я не воспринимала их как иностранных студентов, я воспринимала их как детей. Они очень гордились тем, что приехали в Кыргызстан учиться, потому что это была часть Советского союза.
Для них было важно, что они учатся в Советском союзе. Наш город олицетворял для них весь СССР. Поэтому мы, преподаватели, тоже старались относится к ним со всей теплотой, чтобы не уронить честь страны. Уезжали они не разочарованными.
Эти девочки очень влюблялись в своих преподавателей. Очень добрые, искренние в своих чувствах, я получала большое удовольствие от работы, от общения с ними, потом мне присылали письма с Монголии, хотя я преподавала им только один год.
Многие в общественном транспорте, на улицах принимали их за кыргызов. Внешне спокойные, но очень обидчивые, близко все принимали к сердцу, эмоциональные. Если видели, что человек хороший, они тянулись к нему всей душой, все ему готовы были отдать.
Стеснялись, что плохо знают русский язык и поэтому общались только внутри группы. У них не принято было обращаться по имени и отчеству, и как у нас «мугалим» (учитель), обращались ко мне «бакша». «Ой, бакша, скажите, пожалуйста. Бакша, дайте!». Такое уважительно отношение к учителю было.
Они звонили мне, я приходила к ним в гости в общежитие. Посиделки с ними проводились по советским стандартам. Монголия ведь также была социалистической страной.
Устроить пышные посиделки они не могли, и денег не было у них, обычно это был чай, конфеты. Я помню они предлагали мне чай с маслом сливочным, с молоком и с солью.
Привозили с собой много монгольских сувениров, и на каждый праздник – 7 ноября, 8 марта, Новый год — они обязательно дарили подарки. Отказать было неудобно, потому что девочки обижались.
Предприниматель Ахмет Дюйшеев
Среди всех иностранцев, которые учились в годы Перестройки в тогдашнем Фрунзе, наиболее ущемленной группой были вьетнамцы, афганцы и монголы. Вьетнамцы и монголы, в силу того, что были нашими братьями из социалистического блока, испытывали те же трудности.
Большинство вьетнамцев мечтали уехать из страны и устроиться на работу в предприятия легкой промышленности, машиностроения. Те вьетнамцы, которые учились в СССР, были как привилегированная каста, остальные их соотечественники смотрели на них с завистью.
Жили замкнуто, редко общались с представителями других национальностей, практически вели уединенный образ жизни. Трудолюбивые и настырные.
Я так думаю, в начале 1990-х они развернули массовые подпольные швейные цеха, они были зачинателями этого дела. И первые адидасы к нам поступали не с Китая, а с Вьетнама. Увозили отсюда антибиотики любой группы, начиная с пенициллина заканчивая бисептолом.
Монголы изредка привозили шерстяные изделия, полушубки. Не совсем высокого качества, но которые, тем не менее, тоже пользовались спросом. Они были наиболее тихой группой, ничем не выделялись, жили уединенно. Дружили с нашими девушками и женились.
К 1990 году, когда наши войска были выведены из Афганистана, многие афганские студенты, в силу того, что там поменялась власть, не имели возможность уехать на родину и оказались в непростом положении – не уехать и не устроиться на работу, потому что у нас самих была массовая безработица.
Они подрабатывали мелким бизнесом, через старых знакомых, копили деньги, чтобы уехать на запад.
Самой многочисленной группой были иракцы и сирийцы.
Большинство сирийцев, несмотря на устоявшееся представление о мусульманах, вели отнюдь не аскетичный образ жизни. Занимались импортом ширпотреба, техники.
На эти деньги вели, вполне можно сказать, разгульный образ жизни, не все, но определенная часть. У них всегда можно было разжиться импортными напитками, сигаретами. Джинсы, рубашки, косметику и другие вещи можно было купить.
Иракцы-сунниты и иракцы-шииты — среди них было немало тех, кто читал намаз. Они осторожно интересовались, предлагали литературу религиозную, показывали фотографии Саддама Хусейна.
Расхваливали свою землю, угощали финиками, приглашали к себе в гости. Говорили, что за один доллар можно заправить целый бак горючего. Для нас тема горючего в 1990-е годы была острой.
Наиболее закрытой группой были сербы. Наверное, ситуация в своей стране угнетала их. Через некоторое время они дружно уехали домой.
Излюбленным местом отдыха всех иностранцев была гостиница «Кыргызстан» (ныне «Хаятт»), там они все «тусовались». Второй точкой – бар гостиницы “Ала-Тоо” возле железно-дорожного вокзала. Одно из немногих мест, где можно было купить «Кока-Колу», сигареты. Все приходили туда, знакомились.
Автор: Бактыгуль Мидинова
Фото: архивы газет и личные снимки респондентов
По теме:
