Шамиль Ибрагимов и Умар Шавуров рассказывают на примере столицы Колумбии Боготы, как может трансформироваться Бишкек и что нужно предпринять для развития города и его населения.
В Монровии, столице Либерии, есть богатый район под названием Мамба Пойнт. Когда к нему подплываешь с моря, то видишь белые стены американского посольства.
Традиционно эта часть города считалась безопасной и была излюбленным местом иностранцев и богатых либерийцев, особенно возле берега.
Однако даже посреди этой роскоши есть пляж с трущобами и автомойками, которые делают доступ к пляжу небезопасным.
Все здания возле пляжа огорожены высокими стенами с колючей проволокой. Каждый живет в своем мире.
Богатые в своих пятизвездочных виллах со всеми удобствами, а бедные в антисанитарии, но с доступом к пляжу.
Мир полон пестрых примеров, когда общество, не сумев найти решение проблемы безопасности через инклюзивное развитие, решало проблему путем ограждения или строительства стен.
Недавний пример Трампа в отношении внешних границ не новинка. В Латинской Америке эти социальные эксперименты имеют более длительную траекторию.
К примеру, в Колумбии в 60-90-х годах прошлого века из-за атрофирования государственных институтов отдельные группы стали брать решение вопросов, которые типично находятся в компетенции властей, в свои руки.
Это, в частности, имело яркое проявление на уровне городов и поселков. Контрасты Боготы в этом плане поразительны. Жилые комплексы в богатых районах огорожены высокими стенами с колючей проволокой.
Такие комплексы обычно охраняются очень хорошо и имеют все коммуникации, во многих случаях даже автономные в части электроэнергии.
Это маленькие миры, где можно жить и не смешиваться с внешней некрасивой реальностью.
Произошло мощнейшее разделение общества на уровне физических пространств.
В попытке отгородиться и создать более безопасную среду для себя, обеспеченные горожане спровоцировали свою изоляцию.
Это привело к дальнейшей маргинализации и расслоению общества.
Одним из побочных явлений этого процесса стала гражданская война, длившаяся около полувека, которая унесла жизни нескольких сот тысяч жителей.
Пример Боготы особенно интересен тем, что он показывает успешный опыт управленческого характера, который позволил трансформировать шестимиллионный город в пространства, более комфортные для людей, а не для машин.
Это произошло в течение нескольких администраций мэров под руководством Антанаса Мокуса (1995-1997, 2001-2003) и Энрике Пеньялоса (1998-2000).
Так называемое чудо Боготы особенно примечательно, если учитывать, в каком плохом состоянии с точки зрения урбанистики находился город.
Полнейшая деморализация общества, потеря легитимности государственных институтов, приток огромного количества внутренних мигрантов, ограниченность ресурсов и не развивающаяся инфраструктура – это то, чем характеризовался город до прихода эффективного мэра.
Но, несмотря на все негативы, город был трансформирован.
Мы хотим показать горожанам Бишкека и других городов Кыргызстана (возможно, и стран Центральной Азии), что можно поменять общую траекторию развития города в положительную сторону, где во главу угла ставится жизнь человека в гармонии с обществом и средой.
Этот пример полезен, так как в Бишкеке, в частности, есть отдельные предпосылки для успешной трансформации города.
К примеру, инициативы горожан по отстаиванию парковых зон и соблюдению чистоты в городе, активно поддерживающиеся Фондом «Сорос-Кыргызстан».
В обществе назрел запрос жить лучше, людям недостаточно иметь просто инфраструктуру в виде дорог, тротуаров, освещения и магазинов, общество требует другой среды, комфортной и безопасной для полноценной жизни, учитывающей интересы и потребности различных социальных групп.
Другое дело – насколько этот запрос реализуется. Это особенно просматривается в разрезе жилых комплексов.
Большей частью они устанавливают заборы по периметру домов с грозными вывесками о штрафах. В некоторых случаях они ставят шлагбаумы.
Это, в первую очередь, естественное решение проблем, связанных с огромным количеством машин и нехваткой парковочных стоянок.
Во-вторых, это попытка хоть как-то обезопасить двор от нежелательных для жителей элементов общества. Это актуальнее там, где есть дети.
В сущности, такие решения вполне оправданы. Однако они создают предпосылки для дальнейшей самоизоляции этих минисообществ от основной массы населения и отчуждаются от решения проблем.
Для горожан в таких минимирах вопрос безопасности сопряжен с экономическим достатком.
Чем больше его, тем безопаснее он чувствует себя. Как же он соприкасается с внешним миром?
Такие люди пользуются личным авто, даже если придется провести час, чтобы проехать 1 км и редко используют общественный транспорт, так как не чувствуют себя в нем безопасно и комфортно.
С другой стороны, такие люди уже не верят или относятся с долей скепсиса в отношении того, что можно что-то сделать путем государственных институтов.
Государственные институты, как на местном, так и национальном уровнях, существуют в параллельных мирах, в лучшем случае. В худшем – они не легитимны.
Такое мировоззрение легче провоцируемо к конфликту. Теряется контакт с другими горожанами.
Результат – локальные и местные конфликты во дворах, на улице, магазине, даже в театрах. Люди просто не верят в свои силы.
Маленькие достижения стираются на фоне более масштабных негативных процессов.
Что самое примечательное: нарушение общих норм поведения и табу становятся нормой, так как их никто не соблюдает.
В Боготе конца 80-х и начала 90-х двадцатого века, до прихода Антанаса Мокуса в качестве мэра, была примерно такая же ситуация. Общий пессимизм парализовал общество.
Это, в свою очередь, вылилось в антисоциальное поведение, где каждый человек видел большую выгоду от нарушения общих правил и норм поведения для личного интереса.
Это происходило на фоне того, что большая часть людей принимала эту поведенческую норму.
В итоге все нарушают правила и тот, кто не нарушает, оказывается в меньшинстве.
Согласно теории разбитых окон, попустительство общества по отношению к мелким правонарушениям, таким, как выбрасывание мусора в неположенных местах, вандализм, публичное пьянство, прыжки через турникеты в метро и т. п., непосредственно провоцирует людей на совершение аналогичных или более серьёзных правонарушений.
Психологический механизм такой провокации на бытовом уровне иллюстрируется фразой: «Если другим можно, то почему нельзя мне?» — когда человек видит, что совершаемые другими нарушения правил не пресекаются, он перестаёт считать правила (причём не только те, нарушения которых он наблюдал, но и любые другие) обязательными для себя.
При этом условная средняя планка «допустимого нарушения» в обществе постоянно понижается, рано или поздно приводя к увеличению числа уже серьезных преступлений.
И наоборот, активная работа по предотвращению мелких нарушений и наказанию нарушителей даже самых малозначительных правил (так называемая нулевая терпимость) создает атмосферу нетерпимости к нарушениям в целом, а сама деятельность по пресечению мелких правонарушений позволяет «попутно» задерживать или существенно ограничивать в возможностях рецидивистов, обычно пренебрегающих правилами поведения в общественных местах.
Очень примечателен пример эксперимента по теории разбитых окон в одном европейском городке.
Эксперимент проводили на улице, где много магазинов, у стены дома, где горожане, приезжая за покупками, паркуют свои велосипеды.
У этой стены стоял яркий, бросающийся в глаза знак, запрещающий рисовать на стенах.
Сначала стена была чистой. Экспериментаторы повесили на руль каждого велосипеда (всего велосипедов было 77) бумажку со словами «Желаем всем счастливых праздников!» и логотипом несуществующего магазина спортивных товаров.
Спрятавшись в укромном уголке, исследователи стали наблюдать за действиями велосипедистов.
На улице не было урн, поэтому человек мог либо бросить бумажку на землю, либо повесить на другой велосипед, либо взять с собой, чтобы выбросить позже.
Первые два варианта рассматривались как нарушение принятых норм, третий — как их соблюдение.
Из 77 велосипедистов лишь 25 (32 %) повели себя некультурно.
Затем эксперимент повторили, при такой же погоде и в то же время дня, предварительно размалевав стену бессодержательными рисунками. На этот раз намусорили 53 человека из 77 (69 %).
Выявленное различие имеет высокую степень статистической значимости.
Таким образом, нарушение запрета рисовать на стенах оказалось серьёзным стимулом, провоцирующим людей нарушать другое общепринятое правило — не сорить на улицах.
Мы можем однозначно утверждать, что практика самоизоляции жителей городов, которые попустительствуют в нарушении мелких правил совместного проживания, таких, как не бросать мусор на улице, не плеваться, соблюдать правила ПДД и т.д., имеет прямую связь с нарушениями более серьезных правил и законов.
Одним из основных действий муниципалитетов должна быть нулевая терпимость к мелким нарушениям, что, в свою очередь, создаст среду, которая сама по себе будет сдерживать людей от деструктивного поведения.
