Американка корейского происхождения Юджиния Чанг снимает фильм о похищении невест «Жамгырдан кийин». Она приехала в Кыргызстан заниматься волонтерством около шести лет назад.

Оригинал материала опубликован на сайте sheisnomad. Автор — Алина Жетигенова.

Я идентифицирую себя как американку корейского происхождения. Я родилась и провела большую часть жизни в Бостоне и Лос-Анджелесе.

Когда мне было 11, моя семья переехала в Южную Корею. Трудно полюбить место и завести друзей без знания языка и понимания культуры, поэтому поначалу было очень сложно. Но как только я устроилась и привыкла, надо было возвращаться в США.

В 16 я вернулась обратно в США и пошла в старшую школу, а затем в университет. Вроде бы знакомая среда, но за пять подростковых лет, оказывается, прилично отвыкаешь. Обратная адаптация тоже заняла время. А когда стало слишком комфортно, я решила переместиться в новое место.

В 25 я приехала в Кыргызстан волонтерить. В 20 с чем-то, окончив учебу и чуть поработав, хочется менять мир! (смеется). О Кыргызстане я не знала ничего, меня определили сюда. Кто бы мог подумать, что я влюблюсь в эту страну, и она станет для меня одной из родин.

Первая мысль по прибытии в Бишкек была: «О, я на них очень похожа!»

Мое кыргызское имя — Элнура. Эля, Юджи, Женя — так меня называют тут.

Юджиния Чанг, продюсер фильма «Жамгырдан кийин» (“After the Rain”/«После дождя»).

Мои любимые слова на кыргызском: «айиий», «ииий» и «жаным». Всех милых мне людей называю так. А еще мне нравится переделывать имена друзей, добавляя окончание «оуууу»: Аида — Аидоуууу, Назби — Назбоууу, Самару — Самароуууу.

«Зачем учить кыргызский? Это же непрактично!», — часто слышала я. Корейский ведь я тоже выучила, хотя кроме Кореи его нигде и не используешь. Не очень-то и практично, получается? Но я поняла вот что: без знания языка невозможно полностью прочувствовать людей, настроения, искусство. Знание корейского, как и кыргызского — это как дополнительные «глаз», «ухо» и «сердце». Видишь, слышишь и чувствуешь больше.

Первый год я преподавала английский язык в колледже при университете им. Арабаева, второй — в университете «Манас». Моя работа вдохновляла меня не только тем, что я помогала с изучением полезного языка, но и тем, что каждый день мы со студентами обменивались знаниями, взглядами и жизненными историями. А они у нас были очень разные.


Большинство моих студентов приехали из сельских местностей, только что окончив школу. Начало самостоятельной взрослой жизни в новом городе и множество вопросов к себе и к миру. Поэтому я старалась говорить не только о грамматике языка, но и обсуждать на английском важные и интересные им темы: что такое любовь, партнерство, планирование, ответственность, свобода, профессионализм, лидерство, путешествия.

Из этих разговоров я и узнала, что ала-качуу (кража невест) — не легенда и далеко не редкость, даже в наши дни. Мои студентки и подруги были жертвами этой традиции. Некоторым по приезду в село к родителям на лето приходилось носить платок на голове, чтобы их не украли до выпуска из университета. Однажды я поехала в гости к подруге, и незнакомая женщина на улице сказала мне: «Не оставайся в селе надолго, а то украдут».

Когда я рассказываю своим городским знакомым об ала-качуу, они удивляются или убеждают, что эта традиция давным-давно не практикуется. Удивительно, что в крошечном Кыргызстане существует такая пропасть между городскими и сельскими жителями. В Бишкеке многие живут в своем уютном пузыре и не знают, что происходит в стране.

Я убедилась в том, что ала-качуу прекратится только тогда, когда для семьи «суйуу» (любовь) к дочери переборет «уят» (стыд) перед народом. Когда ее родители посчитают такое отношение к их ребенку преступлением, тогда они будут намерены подавать в суд, бороться за справедливость. Тогда и будет угроза для похитителей.

Что я могла сделать, зная, что подобное происходит в стране, которую я люблю? Я решила поведать историю надежды в форме полнометражного фильма.

Но проблема была в том, что я никогда не писала сценарии, не снимала фильмы. Несмотря на это, я не сдалась и продолжила собирать истории, писать сценарий в течение восьми месяцев. Просто искала в интернете «как писать сценарий» и следовала советам. План мой, в общем-то, основывался на ключевых словах «как снимать кино», «где найти деньги», «как подбирать актеров».

В это время мне пришлось вернуться в Лос-Анджелес к работе в медиа-компании. Несмотря на свою занятость, я писала ежедневно. Худо-бедно, но каждый день. И я была вознаграждена! Мне посчастливилось встретить профессионального сценариста, который прожил в Кыргызстане 20 лет, знал о похищении девушек и был неравнодушен к этой теме. Он предложил мне помощь с редактурой сценария: перечеркнул, переформулировал, расписал замечания, дал советы.

Вообще от задумки до реализации фильма мне посчастливилось встретить много людей, которые любили Кыргызстан и тоже верили, что любовь больше, чем стыд, больше, чем привычные и установленные формы, цвета и нормы. И они сами предлагали мне помощь или участие.

Зимой 2015 года я вернулась в Кыргызстан с готовым сценарием для поиска съемочной команды. Я обратилась к своим друзьям, знакомым, организациям, которые занимаются правами человека, и все почти в один голос говорили мне: «Тебе нужен Чингиз Нарынов».

Как только я встретила Чингиза, я поняла, что он не только крутой режиссер и художник, но и человек с большим сердцем, неравнодушный к теме несправедливости. Я рассказала ему сюжет фильма, и он сразу же загорелся, даже не заговорив про деньги. С того самого момента и по сей день проект пару раз приостанавливался по разным причинам, и я иногда теряла веру в то, что мы сможем доснять фильм. Чингиз — ни разу.

Найти актрису на главную роль было очень сложно. Мы прослушали более сотни кандидаток, но что-то каждый раз было не так. Кто-то был выше, кто-то ниже, кто-то выглядел младше или старше, чем как мы представляли нашу главную героиню. Многие говорили на кыргызском с русским акцентом. Она — сердце фильма, без нее было нельзя начать фильм. К тому же у нас возникли проблемы с финансами, и мы решили приостановить проект на некоторое время.

В этот период неожиданно для себя мы получили финансирование в размере 10 тысяч долларов от частных лиц в Южной Корее, финансирующих гуманитарные проекты.
Для полнометражки нам требовалось 55 тысяч долларов, 10 из которых хватило бы для съемок трейлера. Оставшиеся 45 тысяч мы бы искали, уже имея на руках трейлер.

Для начала съемок трейлера нам все еще не хватало актрисы на главную роль. Но на этот раз мы не объявляли кастинг, а сели и прошлись по профилям девушек в социальных сетях. Выбрали троих. Они подходили нам внешне, у них был кое-какой актерский опыт, и мы им написали. Нам ответили только двое, мы пригласили их, они нам понравились, но была проблема с языком. Они плохо говорили по-кыргызски. Вечером мы собрались всей командой, долго обсуждали, и большинство согласилось, что надо будет организовать поездку в село для практики языка. Но окончательно решение мы хотели принять утром.

А утром нам ответила третья девушка. Она извинялась, что пишет с опозданием, и очень просила, чтоб мы ее прослушали. Как только мы ее увидели, мы поняли, что она и есть та девушка, о которой мы хотим сделать фильм. Дальше она нас удивила еще больше — у нее были прекрасные актерские навыки и безупречный кыргызский. У нее была энергетика, аура, голос, жестикуляция нашей главной героини. Мы были счастливы и сразу принялись за съемку трейлера.

Главную героиню фильма зовут Сүйүн, что означает «радость», «отрада». У нее двое братьев и отец. Прототипами героев послужили члены семьи, с которыми я познакомилась в Жалал-Абаде. Они мне запомнились тем, что очень сильно любили друг друга, умели выражать любовь, заботу и уважение.

Мой фильм о том, как однажды девушку крадет незнакомый парень и как на это реагирует семья. О любви к ребенку, не ломающемуся от общественных предрассудков, сплетен и давлений. Любви к дочери вопреки страху не понравиться соседям, родственникам и просто чужим людям.

Честь дочери не должна ставиться ниже, чем честь семьи. Она не должна расти с мыслью, что выйти замуж и заботиться о семье — это ее смысл жизни, единственное и самое важное ее предназначение. При таком воспитании она мало того, что не познает возможности мира, не раскроет свои способности, но еще и останется терпеть насилие, страх, угрозы, будучи уверенной, что это «тагдыр» (судьба).

Что ей остается делать, если и семья отворачивается вместе со всем обществом в момент, когда её хватают насильно и везут в чужой дом? В момент, когда кто-то с улицы меняет ее жизнь вопреки ее желаниям, чувствам и целям. Что ей остается делать? Мало у кого будут силы противиться и далее в жизни с этим человеком, когда даже ее родная семья не на ее стороне.

Сейчас мы собрали полную сумму денег и начали съемки. Нас поддержали фонды и частные лица из США и Южной Кореи. Меня также очень поддержали моя семья и друзья — как финансово, так и морально. Я им очень благодарна.

Фото: Юджиния Чанг/City Lab Production studio