Сейтек и Феруза — обычная кыргызская семья. Он — строитель, мастер по сварке. Она воспитывает дома пятерых дочек — самой младшей, Айзаде, полгодика. Они живут совершенно обычной жизнью — переехали в новый обычный дом в Ивановке, во дворе у них стоит обычный детский велосипед, живет обычная собака Симба, которая недавно родила обычных щенков.
Но есть в них кое-что непонятное, неприметное с первого взгляда. Например, Феруза и Сейтек женаты, но только «перед лицом бога» — они не проводили официальную церемонию бракосочетания. Или то, что, хотя Сейтек и является биологическим родителем своих дочерей, в графе «отец» их свидетельств о рождении совсем пусто.
Так сложилось не по причине каких-то специфических убеждений Ферузы и ее супруга. Просто дело в том, что государство не верит, что Сейтек на самом деле существует.
Он не знает, сколько ему лет. Говорит, около 30-32. Знает только свое имя — Сейтек. А вот фамилию, отчество, дату или место своего рождения он не помнит.
В 2011 году Сейтек с Ферузой приехали в Бишкек, в 2014-м он впервые попытался получить документы, а на сегодняшний день уже три исковых заявления о выдаче удостоверения личности суды возвращали. Государственным органам нужны дополнительные доказательства того, что Сейтек настоящий.
«Я тоже вышел и ушел»
Его самые ранние воспоминания: дом в Оше и старенькая бабушка, которую он называл «апа». В ее доме он играл: утром выходил на улицу, возвращаясь домой только чтобы поесть. Бабушку он помнит как единственного теплого человека в его детстве, она была для него олицетворением семьи. Когда Сейтек говорит о ней, то задумчиво смотрит в сторону и мягко улыбается.
Родная ему была эта бабушка или нет, Сейтек не знает.
Когда «апа» умерла, детство Сейтека закончилось. После ее смерти он оказался на улице — на обед возвращаться было не к кому.
Никаких идентификационных документов у Сейтека нет. Возможно, они и были где-то в доме той бабушки, но он, ребенок, не знал, что они могут ему понадобиться, и не представлял, где их взять.
Случай Сейтека не уникален. Согласно оценке ЮНИСЕФ, в Кыргызстане на начало 2019 года было больше 18 000 незарегистрированных детей в возрасте до 5 лет — это почти столько же людей, сколько проживает, например, в Канте. У этих детей нет свидетельства о рождении, а значит они невидимы для системы государственной защиты — не могут обслуживаться в государственных больницах, получать пособие по инвалидности или даже ходить в школу. Причин для такого положения много: у их родителей тоже могло не быть документов или гражданства, они могли родиться у внутренних или внешних мигрантов, в малообеспеченных семьях или же вне брака, а значит подвергаться стигматизации как «незаконнорожденные».
По словам Фатимы Аллаяровой, специалистки по защите несовершеннолетних из «Центра защиты детей», люди, оказавшиеся без документов – это, в большинстве своем, поколение, родившееся и выросшее в 90-х, во времена экономического кризиса. Они, чаще всего, не уверены в себе, плохо знают свои права, не знают куда обратиться за помощью. Женщины, у которых даже не было свидетельства о рождении, часто сами рожали дома, так как денег оплатить роды или дорогу до роддома не было, или рожали, будучи трудовыми мигрантками заграницей. А их дети, рожденные без свидетельства о рождении, потом не могут получить его на протяжении всей жизни.
После смерти бабушки Сейтек начал жить на улице — ему было то ли шесть, то ли восемь лет. Как он там оказался, не помнит.
Сейтек рос и воспитывался «везде»: жил в Оше, в Кызыл-Кие, в Узгене, в Джалал-Абаде. Перемещался из города в город пешком или на попутках.
Сначала мальчик жил и путешествовал с Муратом байке — тот забрал его с улицы. Был этот байке его родственником или знакомым, Сейтек не знает. Вместе они поехали на угольный карьер. Там ему, как и трети всех детей в Кыргызстане, пришлось начать работать в раннем возрасте, чтобы просто выжить. Мальчик просеивал мелкие угли и угольную пыль, а найденный в пыли крупный уголь они с Муратом байке продавали.
«Мы с ним в вагончике жили там, работали. Я там недолго пробыл, 2-3 месяца, не знаю точно. Потом Мурат байке куда-то ушел. Его не было неделю или больше. Я тоже вышел и ушел», — с печалью в голосе рассказывает Сейтек. На этот момент ему было не больше десяти лет.
Мальчик на побегушках
Десятилетним Сейтек оказался на базаре в Кызыл-Кие — жил и работал там какое-то время, а потом в один день собрался и уехал в Ош. В городе он снова некоторое время перебивался и подрабатывал на базаре — пробовал помогать торговцам, чем мог. Он был мальчиком на побегушках, пытался работать грузчиком, возить тачки. Хотя последнее получалось не очень — он был худым и низеньким, поэтому тяжелую работу выполнять не мог.
Большую же часть этого периода своей жизни — примерно с 12 до 17 лет — Сейтек работал и жил в селах. Там он оставался у разных людей и работал на них, но зарплату не получал никогда. Кто-то платил ему крышей над головой, кто-то едой. А иногда парню удавалось раздобыть и очень редкий бонус — с ним делились ношеной одеждой.
В одном из таких мест, где-то на рубеже XXI столетия, Сейтек научился читать, писать, считать и хорошо говорить по-русски. Дочь старика по имени Эгемберди, который на время приютил парня, была учительницей и помогала Сейтеку набраться грамоты. В других домах парень уже с пониманием заглядывал в тетради хозяйским детям и задавал им вопросы, если что-то не понимал – так и учился.
В школу Сейтек не ходил никогда.
Последним таким местом его бесплатной работы было село в Ноокатском районе Ошской области, в ущелье Абшир-Ата — туда его позвал человек по имени Джалаледдин. Там Сейтек жил, помогал по дому и хозяйству, пас скот. К тому моменту он повзрослел, ему было уже около 17 лет, поэтому он решил уйти и начать работать на себя. Зарплату на протяжении нескольких лет работы Сейтек не получал, поэтому, когда решил уйти, попросил у Джалаледдина немного денег. Тот ответил, что никаких денег парню не даст и никуда его не отпустит.
Сейтек сбежал и на сельской дороге его, плачущего, увидел молдо, и спросил, почему такой взрослый парень плачет. Сейтек рассказал в чем дело, молдо собрал несколько сельских мужчин, отправился с ними к Джалаледдину и заставил его выплатить парню зарплату. Так Сейтек получил свои первые деньги — около 10 тысяч сомов.
С этими деньгами он поехал в Кара-Суу, работал грузчиком на местном базаре. Получалось это у него плохо — он был худощавым и плохо питался. Поэтому вскоре он ушел оттуда и поехал в Джалал-Абад. Оттуда судьба занесла его на стройку в Узген, потом на джайлоо, а оттуда снова в Джалал-Абад. Там уже взрослый Сейтек учился сварке, а в один из вечеров на улице встретил Ферузу — свою будущую жену.
До этого момента, Сейтек не подозревал, что он чем-то отличается от других людей. Но вскоре его невидимость стала заметной. Когда у них с Ферузой появились дети, их нужно было записать на фамилию отца. А фамилии у Сейтека никогда не было, как и любых документов, подтверждающих его существование. Тогда он решил заняться их восстановлением, собрался и пошел в паспортный стол забирать свой паспорт.
«Я вообще думал, что получить документы так просто. Люди же просто ходят в паспортный стол и все. Я думал, что и я так все получу. Просто я же есть!» — разводит руками Сейтек.
Бюрократическая ловушка
С этого и началось хождение по замкнутым бюрократическим кругам: его отправляли в ЗАГС, чтобы восстановить свидетельство о рождении, но так как медицинской справки о рождении у него нет, из ЗАГСа тоже провожали ни с чем. Сейтек пробовал обращаться к частным адвокатам, это стоило ему много денег, а консультация, в итоге, оказывалась бесполезной.
Во время очередной попытки выяснить как все-таки получить паспорт, Сейтеку посоветовали обратиться за помощью в «Центр защиты детей», к Фатиме Аллаяровой. Она на тот момент уже около 20 лет занималась проблемами невидимых детей и с ее помощью ежегодно около ста людей получали документы.
По информации ГРС, для того, чтобы получить паспорт нужно собрать огромное количество документов для «подтверждения принадлежности к Кыргызской Республике», даже если у тебя есть свидетельство о рождении. Если же такого документа нет, человек попадает в бюрократическую ловушку — ему необходимо подтвердить свое существование хоть какими-то справками из государственных учреждений. Например, медицинская карта из поликлиники или документы из школы.
По словам Аллаяровой, в нынешней ситуации с документами, как абсурдно это не звучит, возможно, было бы проще, если бы у Сейтека была судимость: это дало бы зацепку для установления его личности. Но сейчас нет ни документов из школы, ни медицинской карты из поликлиники, ни справки о рождении, ни фамилии.
Опыт общения с бюрократической машиной у Сейтека большой, документы из суда возвращали многократно. Необходимо было сделать запрос в органы о несудимости, потом принести справки из ЗАГСа о том, что брак с Ферузой там не заключался, однажды документы затерялись во время пересылки почтой и их пришлось восстанавливать, а затем документы возвратили с ответом, что исковое заявление от имени Сейтека подавать невозможно, так как имени такого нет, поэтому следующее исковое заявление подали уже от имени его жены.
Сейтеку нужно поехать в Ош, а там, опираясь на свои ранние детские воспоминания, найти дом бабушки, людей, которые бы помнили его с детства, и любых знакомых, готовых подтвердить существование Сейтека. Жена, теща, и несколько его друзей уже написали объяснительные, что знают Сейтека. Некоторые из них знакомы с ним больше 10 лет, но государству нужны и более давние свидетельства. Нужно, чтобы соседи той бабушки, ее родственники, соседские дети или любые другие знакомые, написали заявления, дали копии своих паспортов и подтвердили, что знают Сейтека еще с тех времен.
Чтобы поехать в Ош, Сейтеку нужно прерывать работу — у него своя строительная бригада. За минувшую зиму набралось долгов, потому что заказов толком не было, семья переехала в новый дом побольше, за который нужно платить, а еще в семье появилась маленькая Айзада.
Сейтек пробовал найти старых знакомых из Оша по интернету, но ничего не вышло — лица по воспоминаниям с годами изменились. Знакомые друзей Сейтека согласились помочь ему попытаться найти место, где он жил, следуя указаниям по телефону, но не получилось — в городе многое перестроили, снесли.
Сейтек уверен, что сможет по памяти найти дом своего детства или хотя бы место, где он стоял. Но адреса той бабушки он не знает, ее фамилии тоже и Сейтек сомневается, что возможно найти кого-то, кто бы помнил его, в возрасте пяти лет, жившего когда-то в том доме, на той улице.
Поэтому приходится пользоваться теми методами, что есть, и раз за разом отправлять в суд исковые заявления. В последний, третий раз, в суд ходил уже не сам Сейтек, а его жена Феруза с новорожденной дочкой на руках. Заявление — «Прошу установить факт рождения моего мужа Сейтека…» — приняли на рассмотрение, но надежды на позитивный исход событий в семье уже нет. «Если суд снова заявление возвратит, то, наверное, пора бросить эти попытки борьбы с системой, уже руки опускаются», — с печалью говорит Сейтек.
В начале июля Агентство по делам беженцев ООН и ЮНИСЕФ объявили, что Кыргызстан стал первой страной в мире, которая решила проблему безгражданства, а значит и невидимых людей.
С начала 2014 года правительство Кыргызстана выявило около 14 тысяч лиц без гражданства — больше всего их было в Ошской области, родном регионе Сейтека. 4 июля представители ЮНИСЕФ торжественно вручили паспорта «последним людям без гражданства в Кыргызстане». Но в статистике есть важная приписка: рассматриваемые люди без гражданства — это те, кого удалось выявить Управлению по делам беженцев ООН и его партнерам. А сколько таких осталось никем не выявленных — неизвестно.
Как минимум один человек без гражданства остался. Ему около 30, он не знает своей фамилии, отчества или даты рождения. У него есть только имя — Сейтек — и пятеро детей, в свидетельстве которых графа отец до сих пор пустует.
Редакторка: Катя Мячина
