Оригинал материала опубликован на сайте журнала «Холод». Авторка: Айжамал Джаманкулова
Мигранты в России находятся в постоянной опасности не только из-за ксенофобии: в любой момент они рискуют стать фигурантами новых дел о «терроризме», которые много лет по одному сценарию фабрикует ФСБ. «Холод» рассказывает, как это происходит.
Утренняя облава
Утром 8 сентября 2021 года сотрудники ФСБ ворвались в квартиру в Екатеринбурге, где жили 15 мигрантов из Таджикистана. Мужчин повалили на землю, скрутили им руки, надели на головы пакеты, избили и отвезли в разные отделения полиции. Оказалось, что российские силовики считают их членами «террористического сообщества». При задержании у них якобы изъяли около трех килограмм взрывчатого вещества.
10 из 15 задержанных депортировали в Таджикистан. А пятерых — Сангинмурода Мусофирова, Шахромджона Мусофирова, Нурали Дустова, Анваршоха Авезова и Абубакра Сангчарова — посадили в СИЗО. По версии следствия, Мусофиров и Сангчаров создали ячейку запрещенного в России «Талибана» (тем не менее приезжающего в Россию с официальными визитами), а остальные в ней участвовали и готовили теракт.
Следствие по уголовному делу продолжается больше двух лет. Заседания постоянно переносят, консульство Таджикистана тоже не спешит помогать своим гражданам. Все это время за земляков борется только дальний родственник Мусофировых — Азизмурод Мусофиров, сам работающий на стройке.
«Говорят, что они уральское метро хотели взорвать, но эти парни два провода соединить не могут, — рассказывает “Холоду” Азизмурод. — Это молодые ребята, у кого-то несовершеннолетние дети есть. Как можно на них валить то, что они не совершили? Справедливость должна же быть?»
В Екатеринбург на заработки, чтобы помочь семьям на родине
Все задержанные прилетели на заработки в Екатеринбург не от хорошей жизни: средняя зарплата в Таджикистане — меньше 200 долларов в месяц, а в России на стройке можно заработать на лекарства для больных родителей, накопить деньги на новый дом и финансово помочь женам растить детей на родине.
Брат Азизмурода, 35-летний Сангинмурод Мусофиров начал летать на заработки в Россию еще студентом — работал по три месяца в год, чтобы было чем платить за учебу. Закончив университет, Сангинмурод женился и завел детей. Денег снова не хватало, и он опять стал летать в Россию раз в сезон. 30 сентября Сангинмурод планировал вернуться домой: жена готовилась к родам. «Хотел там присутствовать, — рассказывает Азизмурод. — Но не смог, его задержали и посадили». У Сангинмурода четверо детей, самый старший учится во втором классе.
У другого задерженного — племянника Азизмурода, Шахромджона Мусофирова — тоже есть малолетний ребенок. Тот ни разу его не видел, так как денег навестить семью на родине у него не хватало.
Шахромджону — 29 лет. Сразу после окончания школы на родине он стал прилетать на сезонные работы в Екатеринбург. Сперва нужно было финансово помогать больной матери с инвалидностью, а потом у него появилась своя семья и деньги потребовались и на нее.
В 2019 году Шахромджон в очередной раз отправился на сезонные работы. Однако они затянулись — он решил построить матери новый дом и задержался в России.
Почти все задержанные из одного маленького села Марзич и знали друг друга в Таджикистане, ходили в гости, на свадьбы и похороны. Один из них — Анваршох Авезов — работал в отделении милиции Зафарабадского района Согдийской области Таджикистана. Зарплаты на госслужбе ему не хватало, и в 2021 году он решил на три месяца прилететь в Екатеринбург, чтобы накопить на лекарства для своей матери.
Авезов также хотел заработать деньги на медицинское обследование в России — он и его жена долгое время не могли завести ребенка. Другой обвиняемый, Нурали Дустов, прилетел в Россию на заработки, чтобы прокормить своих четырех малолетних детей на родине. «У его отца поднялось давление, когда он узнал, что Дустова посадили в СИЗО по обвинению в терроризме, — рассказывает Азизмурод. — Это стыдно у нас в селе, понимаете? Он умер из-за этого. Не дай бог, еще матерей потерять».
Работали на стройке, но стали «террористами»
За несколько недель до облавы ФСБ Нурали Дустов потерял паспорт. По словам Азизмурода, госорганы отказались помочь Дустову и тот злился и переживал, потому что без удостоверения личности его могли задержать.
«Он пришел однажды вечером домой и наполовину на таджикском, наполовину на русском сказал ребятам: “Вот, их надо убить, взорвать, смотри, никто мне не помогает, — рассказывает Азизмурод. — Куда мне обратиться, у меня нет документов!” Каким-то образом запись этого разговора оказалась у суда. Вероятно, это была прослушка, которую неизвестно кто, куда, когда и как установил».
Азизмурод считает, что Нурали говорил на эмоциях, и уверен, что на самом деле тот никогда не совершил бы такого преступления. Но, по его словам, экспертиза установила, что говорящие на записи не шутят.
Кто сделал запись и как она попал в руки сотрудникам ФСБ — неизвестно. Ее существование «Холоду» подтвердил один из адвокатов — Сергей Суслов, который защищает Шахромджона Мусофирова. Однако он отказался подтвердить содержимое разговора и детали экспертизы.
Азизмурод предполагает, что силовики могли уговорить установить прослушку хозяйку квартиры, в которой жили обвиняемые. Сейчас она проходит свидетельницей по делу и отказывается общаться с журналистами.
Все 14 односельчан, приехавшие на сезонные работы, поселились в квартире, которую нашел Шахромджон. Так было дешевле, и мужчины могли откладывать деньги, рассказывает Азизмурод.
Абубакр Сангчаров был знаком с Сангинмуродом и часто приходил к нему в гости. Утром в день задержания в квартире находились все 15 человек.
Их увезли в неизвестном направлении. Один из фигурантов дела по имени Ховар, которого позже депортировали в Таджикистан, рассказал в интервью «Радио Озоди», что после задержания всех отвезли в отделение, где два дня держали в холодной комнате с завязанными глазами, избивали и не разрешали задавать вопросы.
Ховар сообщил журналистам, что силовики заставили его подписать какие-то бумаги. Только после депортации в Таджикистан он узнал, что стал одним из 10 свидетелей по делу «о подготовке теракта». По словам Ховара, под пытками они подписались под ложными показаниями против пятерых соотечественников.
Не единственное дело
Мигранты из центральной Азии не первый год становятся обвиняемыми по делам о терроризме. В 2021 году журналисты «Новой Газеты» выявили целую схему, по которой работают силовики. Сначала полицейские ловят мигрантов якобы за нарушение общественного порядка. На них заводят административные дела о «мелком хулиганстве» и «неповиновении законному распоряжению сотрудника полиции», потом помещают в спецприемник на 10–15 дней. А после бесконечно продлевают задержания и заводят уголовные статьи.
Такую практику в разговоре с «Холодом» подтверждает правозащитник, который много лет работает с проблемами мигрантов, Александр Ким. «Могут задержать за якобы брошенный мимо урны окурок. А после двух суток его сажают еще на 15 суток, — говорит Ким. — Потом мигранта выпускают и тут же задерживают у ворот СИЗО. Это показывает, что реальных улик против человека у правоохранителей нет. Они даже не могут обосновать задержание человека нормативно-правовыми актами».
Именно такая цепочка постоянных задержаний произошла с 34-летним уроженцем Кыргызстана Талантом Онуровым, у которого инвалидность по слуху четвертой степени. В сентябре 2019 года Онуров сообщил своей матери, что собирается в Бишкек искать работу. Но из России он так и не выехал. Его задержали за «мелкое хулиганство» и продержали в изоляторе 10 суток, а когда он вышел на свободу, сразу же задержали снова.
После карусельных арестов против него возбудили дело по террористической статье. Суд приговорил его к семи годам заключения, обвинив в «покушении на совершение теракта» и «публичные призывы к осуществлению террористической деятельности в интернете».
Также развивалось и дело гражданина Таджикистана — Умарджона Саидова. Первый раз его задержали 6 сентября 2018 года за «мелкое хулиганство», и в этот же день суд арестовал его на 13 суток. В день выхода на свободу ему назначили второй административный арест. А сразу после освобождения Мещанский районный суд обвинил Саидова в «вербовке в террористическую организацию» и посадил в СИЗО. Год спустя Саидову вынесли обвинительный приговор.
«Проблема в том, что те кейсы, которые становятся публичными, — эта самая верхушка айсберга, — рассказывает правозащитник Александр Ким. — Даже если станет понятно, что таких публичных кейсов стало больше, есть сомнения, что на этом основании можно судить о всей проблеме фальсификации дел и незаконных претензий ФСБ по отношению к мигрантам».
В страхе подписывают все бумаги
Мигранты — это легкая мишень, объясняет Ким. В отношении них очень легко фальсифицировать дела, ведь они не всегда хорошо знают русский язык и подписывают, что им говорят.
«Они в страхе подписывают все бумаги. Потом следователь выделяет им госадвоката, который уговаривает все подписать и признаться в преступлении, которое они не совершали», — подтверждает таджикский адвокат, защищающий права мигрантов в России. Из-за угрозы самому попасть под давление силовиков, с «Холодом» он согласился говорить только анонимно.
Так задержанный за «мелкое хулиганство» мигрант становится обвиняемым в «терроризме» и попадает в СИЗО. А выбраться оттуда уже практически невозможно. «В следственном изоляторе обвиняемый приходит в себя и начинает звонить родственникам, искать адвоката. Но на этой стадии уже сложно доказать его невиновность, — говорит таджикский адвокат. — Подписал все документы, дал показания — то есть все следственные действия уже проведены».
Консульства помогать собственным гражданам не спешат, а силовики этим пользуются. «Они знают, что этих мигрантов никто практически не защитит, никто за них не заступится», — уверен таджикский адвокат.
Еще одной причиной облав на мигрантов собеседники «Холода» называют антиисламские настроения и ксенофобию. По мнению Азизмурода, ФСБ могло заинтересоваться его близикими из-за того, что сотрудникам не понравилась их борода и религия.
«Ребята по два-три месяца не бреются, просто подстригаются. Борода не значит, что он террорист», — говорит Азизмурод.
«Походы в “незаконные мечети” тоже вызывают у полиции подозрения, — рассказывает правозащитник Александр Ким. — Такие молельные дома представляются им рассадником ваххабизма и экстремистских идеологий. <…> Государство и жители становятся более ксенофобными, и таких сфабрикованных дел сейчас должно становиться больше».
Помимо прочего, заводя дела на мигрантов, сотрудники ФСБ увеличивают уровень раскрываемости преступлений по террористическим статьям, уверены адвокаты и правозащитники.
По словам адвоката Тимофея Широкова, который защищает мигрантов и тех, кто им помогает, за последние пять лет в России не было совершено ни одного теракта гражданами Центральной Азии, при этом много невинных людей по обвинению в «терроризме» сидят за решеткой.
Для того чтобы показать результаты раскрываемости особо тяжких преступлений, ФСБ использует и другой способ: сотрудники спецслужбы искусственно формируют террористические ячейки и вербуют туда мигрантов.
«Например, малограмотный уроженец Узбекистана сидит в чатах в телеграме, — рассказывает Широков. — И вот незнакомые люди начинают ему писать, раскручивать на мусульманские темы. Говорят, мол, ты не должен оставаться в стороне, надо братьям помогать, и таким образом втягивают его, а потом доблестно раскрывают “преступление”. Находят у него взрывчатые вещества, естественно, потом он говорит, что дал показания под пытками. Стандартная схема».
Ситуация у мигрантов безвыходная, уверены правозащитники. Даже если они попытаются отстоять свои права, может стать еще хуже «Если мигрант ведет себя так, что это не нравится сотрудникам ФСБ, то эта ситуация может стать очень опасной для человека», — говорит правозащитник Александр Ким.
Опасности подвергаются не только сами мигранты, но и те, кто защищает их права. Большинству правозащитников, которые остаются в России, довольно часто поступают угрозы от ФСБ, на них нападают неизвестные, а иногда они становятся фигурантами серьезных уголовных дел.
Так случилось с правозащитником, родившимся в Узбекской ССР, Бахромом Хамроевым. Более 20 лет он жил в Москве и помогал беженцам и мигрантам из Центральной Азии. Хамроева часто преследовали за его правозащитную деятельность: на него нападали, избивали оперативники в штатском и неизвестные, в его квартире часто проводили обыски.
Последний раз Хамроева задержали 24 февраля 2022 года. С тех пор он находится в СИЗО «Лефортово». В мае 2023 года суд признал его виновным в «публичных призывах к терроризму в интернете» и «организации деятельности террористической организации» и осудил на 14 лет лишения свободы. Адвокат Хамроева Тимофей Широков считает, что ФСБ таким образом «свела счеты с правозащитником». Из-за подобных рисков правозащитники пытаются переехать из России и помогать пострадавшим удаленно.
Молиться, чтобы попался справедливый судья
Сангинмурод Мусофиров, Шахромджон Мусофиров, Нурали Дустов, Анваршох Авезов и Абубакр Сангчаров уже два года сидят в СИЗО, и дело не двигается с места.
Последние полгода подсудимых защищают государственные адвокаты. Оплачивать услуги частных их близкие уже не могут, а Азизмурод считает, что в этом и нет смысла.
«Им же нужно платить каждый раз перед процессами в суде, а ребятам все время заседания переносят и продлевают аресты. За три месяца они просят по 250 тысяч; прошло судебное заседание, и они просят деньги и будут вести дело до следующего заседания. А результата на процессе никакого нет. Сколько жалоб и ходатайств написали, никаких результатов нет, — говорит Азизмурод. — Пришлось расторгнуть договор и помолиться, чтобы попался справедливый судья, который решит их жизнь».
По его словам, он не раз обращался в Генконсульство Таджикистана в Екатеринбурге, но не получил помощи. «Я им говорю: “Вы же посольство, вы должны наши права защищать. Сходите в СИЗО, поговорите с обвиняемыми, за два года ни разу вы туда не сходили. Хотя бы на свидание, хоть на полчаса сходите поговорить”, — вспоминает Азизмурод. — Но они говорят, что им не разрешают заходить в СИЗО, что разрешение надо брать у суда». Однако в последний раз сотрудники дипмиссии обещали, что посетят следующее судебное заседание. Оно назначено на 22 ноября.
Пока Азизмуроду приходится все время быть на связи с семьями обвиняемых и понемногу помогать им финансово. Из-за этого он берется за любые строительные работы, ведь ему к тому же нужно покупать лекарства и кормить свою семью и семьи родственников в Таджикистане.
«Женщины в селе каждый день плачут, — рассказывает Азизмурод. — Нам приходится им врать и каждый раз говорить: “В следующем месяце точно отпустят”. Вот так уже два года прошло. Они звонят все время, нам приходится просить их терпеть — говорим: “Отпустят их, отпустят”».
