Айканыш Ибраимова — внучка легендарного председателя Совета Министров Кыргызской ССР Султана Ибраимова. В интервью Kloop.kg девушка рассказала как покоряла Москву, зачем стала художницей и почему она хочет вернуться в Кыргызстан.
Художница Айканыш Ибраимова — студентка художественного факультета Всероссийского государственного института кинематографии (ВГИК).
В будущем она планирует стать художником-постановщиком в кино и на телевидении.
Корреспондент Kloop.kg Иван Янушкевич побеседовал с девукшой и узнал, что побудило ее уехать в Москву, что она рисует и как повлиял на ее творчество дедушка — политический деятель Султан Ибраимов.
Повествование ведется от лица Айканыш Ибраимовой.
Любовь к краскам у меня, наверное, от мамы. Она раньше рисовала.
«Если ты бросишь кисточки, как когда-то бросила я, это никогда к тебе не вернётся», — говорила она. Поэтому я никогда не брошу свою кисть.
Моими первыми рисунками были девочки. С длинными ногами от ушей и большими губами. Почему-то я думала, что это эталон красоты. Делала поздравительные открытки маме на праздники. Одна из них до сих пор сохранилась.
Еще рукодельничала, шила для Барби платья из занавесок, которые прятала в шкафу до лучших времен, хотела повесить после ремонта. Но этой ее мечте не суждено было сбыться. Мне сильно досталось, когда мое творчество увидела мама.
Мне хотелось рисовать граффити, и я это делала. Правда, муниципальные службы быстро мое художество замазывали. Но на одном из фасадов еще сохранился мой рисунок.
Первые 9 лет школы я просидела на задней парте, рисуя аниме в тетрадях. Я не любила зубрежку, а по-другому получить хорошую оценку в школе почти невозможно. Но всегда найдется выход. Можно, например, рисовать для географички учебные пособия, для учительницы по литературе — портреты Толстого или Пушкина.
Семья очень важная часть моей жизни, потому что именно благодаря всем моим дядям и тетям я такая, какая я есть.
Важный вклад в мое воспитание внесла моя бабушка. Она оставалась со мной каждый день, когда все уходили на работу, мы вместе возились на кухне, я выросла слушая ее рассказы.
Я всерьез подумывала о карьере прокурора, но мысль проводить все время в чтении законов или решении задач из высшей математики приводила меня в отчаяние. Рисовать — вот что казалось намного легче и приятней!
Я же находила, что проектировать дома намного интересней, и стала мысленно примерять на себя образ архитектора. После окончания 9 классов школы я с мамой отправилась по учебным заведениям. Совершенно случайно мы забрели в художественное училище имени Чуйкова.
Это было заведение, пропитанное духом свободы. Я помню, как первый раз зашла туда. Мы шли по коридору, и нам навстречу выскочила огненно-рыжая девушка. В довершение к ее вызывающим волосам, на ногах у нее были плюшевые домашние тапочки. Учащиеся были настолько свободны и раскрепощены в стенах учебного заведения, что полнота этого образа покорила меня — я сделала свой выбор.
В нашей стране есть стереотип, что если ты художник, то ты обязательно алкоголик и умрешь в бедности. В лучшем случае, ты будешь рисовать всю свою жизнь лошадей. К слову, все не так печально. На практике оказалось, что художники вовсе не алкаши. Можно зарабатывать не только на лошадиных портретах в полный рост.
После учебы, я заявила, что хочу учится в Москве. Семья меня поддержала.
В первые дни в Москве я не знала дорогу в институт. В метро я встретилась с одним мужчиной. Мы вышли на одной станции. Дорогу я не знала и обратилась к нему.
Пока шли до института, я рассказывала незнакомому мне человеку, что я из Кыргызстана, Москва для меня — это возможность научиться рисовать, что мне важно сейчас поступить в институт, и я не могу упустить этот шанс. Он меня буквально за руку ввел во ВГИК. Позже я узнала, что это был Виктор Брагинский — теперь это мой любимый педагог по рисунку.
Оказалось, что шел уже второй день экзаменов. Бросив сумку со своими работами на входе, я помчалась рисовать вступительную работу. Пока писала работу, члены комиссии рассматривали мои картины и рисунки на полу. Так я прошла первый отборочный тур. Я думаю, что они просто захотели помочь той напуганной и смешной провинциалке.
На последнем экзамене меня спрашивали про историю кинематографии, которую я совершенно не знала. Узнав, что я из Кыргызстана, меня стали спрашивать про Гапара Айтиева, Суйменкула Чокморова, других знаменитых деятелей искусств нашей страны.
Через две недели мне позвонили в Бишкек и сказали, что я зачислена во ВГИК — это было настоящим чудом. В этот момент мне стало страшно — я уезжала от любимой мамы и всей своей заботливой семьи.
Было страшно, когда я прилетела в Москву. Мне говорили, что в Москве много рисков и соблазнов, которые будут подстерегать меня всюду.
Однажды я по доброте отдала 600 рублей мужчине, у которого якобы была беременная жена, и им не хватало денег на билет. Потом я видела его неоднократно на этой станции вместе с его никак не родившей женой. Однажды я испытала на себе грубость работников медицины. Но все же я хочу сказать, что меня окружают добрые люди.
На моих рисунках часто бывают человеческие лица, но не злые. Они реалистичные. Прошлым летом я сделала серию картин «Дети Кыргызстана» и «Дордой — рынок Центральной Азии».
Меня всегда беспокоили дети, рядом с которыми нет взрослых, способных их защитить. Дети, которые вынуждены работать вместо того, чтобы ходить в школу.
То, что я вижу каждый день в Бишкеке или в регионах, то, что меня расстраивает или радует, я переношу на холст.
Я целыми днями ходила с блокнотом по бишкекским городским рынкам — то на Ошском базаре, то на Дордое. Разговаривала с будущими персонажами своих картин, делала наброски. Одну женщину с Дордоя я рисовала несколько часов, сидела напротив нее с ватманом.
Последние мои работы — «Ранние журавли» по произведению Чингиза Айтматова. Над этой серией картин я работала год. Полгода у меня ушло на изучение быта кыргызов военного времени. Чтобы придать реалистичность картинам я должна была знать, как выглядит керосиновая лампа того времени, какие были тогда дома, одежда и т.д.
Перед «Ранними журавлями» я хотела нарисовать серию картин из эпоса «Манас», но поняла, что я еще не готова к этому. В нем очень много батальных сцен. Для меня пока их сложно наносить на холст.
Я убеждена, что искусство не должно оставлять зрителя равнодушным. Если человек смотрит твою работу, и это не вызывает отклика в его душе, значит, ты абсолютно зря что-то пытался сделать.
Этим летом я прохожу практику в «Кыргызфильме», на проекте режиссера Марата Сарулу. Принимаю впервые участие в съемках полнометражной киноленты в качестве художника по костюмам. Помогаю и другим художникам в их секторах потому, что мы одна дружная команда, по другому в кино не выжить.
Ты постепенно становишься заложником киноиндустрии. На съемках каждый день как новое испытание со своими сложностями и позитивными моментами, а в итоге ты влюбляешься в кино. Привыкаешь к сжатым срокам, к сильным эмоциям и постоянной работе, и к тому, что все время нужно что-то придумывать и решать.
Твоя жизнь — это работа, и это становится самым важным, чем ты занят. Пропадает личная жизнь, все прочие дела. Тебе нужен только изворотливый ум, лошадиное здоровье, железные нервы, подвешенный язык и ранее полученные навыки.
В итоге счастье. Вот это меня удивляет. Чему счастливиться, когда ты все время носишься по городу с очередной задачей? Но в итоге так.
После окончания ВГИКа планирую вернуться в Кыргызстан. Это моя родина. Хочу развивать здесь кыргызское искусство.
Я хотела бы снять фильм про моего дедушку — Султана Ибраимова. Про дедушку знаю много. Бабушка рассказывала о нем, каким был, к чему стремился. Она заложила во мне особое отношение к его личности и особую требовательность к себе самой.
Мой дедушка — это тот человек, на которого я хочу быть чем-то похожей. Если работать, то на благо, если смеяться, то заразительно, если любить, то искренне. Я тоже хочу прожить жизнь ярко, стремительно и красиво.
Он остался в истории как человек, который никогда не боялся говорить правду во имя народа. Я его никогда не видела. Его убили в 1980 году. Все истории о нем, которые я слышала от людей знающих его, я мечтаю перенести на кинопленку.
По теме:
