Она – одна из первых всемирно признанных женщин-ученых из Центральной Азии. Сейчас Асель Сартбаева работает над поиском инновационного способа сохранения вакцин, который не потребует дорогостоящей и сложной транспортировки с соблюдением определенного температурного режима. В случае успеха, ее новаторская научная работа потенциально может спасти миллионы жизней по всему миру и позволит снизить стоимость вакцин, сделав их более доступными в развивающихся странах.

Новое по этой теме: Асель Сартбаева получила премию IChemE Global Awards 2017 за изобретение инновационного способа хранения вакцин без охлаждения.

Асель попала в шорт-лист номинантов на получение знаменитой стипендии «Для женщин в науке», учрежденной компанией L’Oreal совместно с ЮНЕСКО и вошла в список 175 мировых ученых в области химии Королевского химического общества Великобритании.

Оригинал материала опубликован на сайте Sheisnomad. Автор статьи Алина Жетигенова.

В школе я не была отличницей, но химия, физика и математика меня очень увлекали. Преподаватели по этим предметам были у меня замечательнейшие, они поддерживали и всячески поощряли мой интерес, поэтому по окончании школы я поступила в Кыргызско-Славянский Университет изучать механику.

В нашей семье технарей нет
, и мое решение шокировало моих родственников. Несмотря на это, еще тогда, на первом курсе я решила, что хочу стать ученой. Я понимала, что это потребует большого труда, и я готова была трудиться много.

В студенческое время я заняла первое место на республиканской олимпиаде по сопротивлению материалов. Оказалось, ни одна девушка до меня не занимала на подобной олимпиаде никаких мест, поэтому эта победа была для меня особенной. Но никакие награды и победы не сравнятся с тем чувством, когда, много трудясь в лаборатории, ты видишь результаты эксперимента, видишь данные, которые никто до тебя раньше не видел.

Это невероятное ощущение. В этот момент для меня не существует ни времени, ни людей, ни неприятностей, ничего. Наверное, ради этого ощущения я и работаю.

После окончания Славянского, я хотела продолжить учебу в Англии. Подавала заявки я в разные вузы, предложений с университетов тоже было много, но у меня не было возможности оплачивать контракты. Мне нужна была программа, которая предоставляла бы стипендии.

На них попасть было непросто, я получала отказы, но не сдавалась. В итоге я добилась своей цели и получила возможность учиться бесплатно, кроме того мне платили стипендию.

Учиться было тяжело. Впервые уехала далеко и надолго от семьи, от кыргызской семьи, где дом полон родственников, заботы и шума. Не было друзей вокруг. Пришлось привыкать к английской еде.

В то же время я была в восторге от того, что моя долгожданная мечта сбылась, и что я занимаюсь тем, чем очень хотела. Система образования в Англии абсолютно другая. В отличие от советской и постсоветской системы, не было иерархии: научный руководитель и студент на равных, больше напарники, можно пообедать, выпить кофе и обсудить исследование.

Докторантура длилась четыре года. Как это выглядит: научный руководитель дает студенту тему, которая до этого не была изучена, по которой нет готовых ответов.

Моя тема называлась «Ионная диффузия в кремниевых структурах». Если кварц нагреть до 846 градусов, он переходит из одной структуры в другую, это называется фазовым переходом кварца. При этом процессе увеличивается диффузия ионов лития, вот именно это я и изучала.

Я первая, кто показал это экспериментально. До меня один из профессоров с моего университета занимался компьютерным моделированием этого процесса. К сожалению, экспериментом я показала, что его модель была неправильной. Получалось, я противоречила тому, что было опубликовано за год до моего эксперимента.

Моделирующий ученый был одним из моих экзаменаторов. Он сказал, что экспериментальные данные всегда более точные, чем модель. Тема была интересная, потому что изучаемый мной литий применяется сейчас в литиевых батареях, а это очень перспективная тема, которая может найти большое применение в будущем

Мы с супругом оба ученые. Познакомились мы со Стивеном в университете, он поступил на год раньше.

Среди друзей у нас много пар ученых. И им часто приходится жить и работать в разных городах или странах, но мы с самого начала решили, что, несмотря ни на что, быть вместе — для нас самый главный приоритет. Даже если это будет значить, что кто-то один из нас будет не на самой лучшей карьерной позиции.

Поэтому, когда после окончания учебы ему предложили работу в Аризоне, я поехала с ним в Соединенные Штаты. А он через три года вернулся со мной в Англию, потому что мне предложили работу в Оксфорде.

По приезду в Аризону, я подала заявку на разрешение на работу в Соединенных Штатах, и мне пришлось ждать ее шесть месяцев. Все это время я провела в размышлениях, в каком направлении мне дальше двигаться.

Обычно доктора наук идут работать в университеты, научные издания или финансы. Да, с химией это не связано. Но в банках всегда есть потребность в людях, которые разбираются в математике, математических прогнозах и компьютерном моделировании.

В финансы я точно идти не хотела, преподавать тоже не хотела. Оставалось идти работать в научные журналы, хотя и эта опция мне не особо нравилась. Но в этот момент меня пригласили в один проект заниматься компьютерным моделированием на факультете физики.

Мне надо было научиться компьютерному моделированию и начать работать над интересными материалами — manganites. Это материалы способные на колоссальное магнетосопротивление, свойство очень необходимое для современных технологий.

Тогда, в 2006 году, мы с моим научным руководителем заинтересовались цеолитами. Это очень-очень красивые пористые минералы с очень-очень красивыми структурами.

У цеолитов масса разных применений, например, они составляют 30% содержимого стирального порошка, его туда добавляют для впитывания кальция из воды и смягчения воды.

Цеолиты используют в получении бензина из нефти, так как нефть очень неэффективно жечь в двигателях машин. Для переработки нефти используют несколько цеолитов, длинные углеводородные волокна нефти проходят через структуру цеолита, который как ножницы их разрезает.

В результате остаются короткие углеводородные структуры, которые намного эффективнее использовать как топливо. Вот уже 11 лет я не перестаю удивляться разнообразию и красоте этого минерала, и занимаюсь различными вопросами, связанными с цеолитами.

Существует более семи миллионов компьютерных моделей разных цеолитов, моя задача сейчас разработать критерии, по которым мы сможем выбрать небольшое количество и синтезировать их в лаборатории.

В Аризоне мы с моим мужем начали серьезно заниматься бальными танцами. В США мы оба занимались компьютерным моделированием, а это совсем сидячая работа.

Недалеко от нас был танцевальный зал, в начале мы ходили туда по пятницам, затем начали ходить каждый день, а потом даже наняли личного тренера. Так и прошло время в Америке: наука весь день, танцы весь вечер. Детей у нас тогда еще не было.

Первая дочь, Мелинда, у нас родилась в 2010-м году. Мы повели ребенка на прививку, где я увидела, что доктор достал вакцину из холодильника и сразу вколол Мелинде. Я удивилась и спросила об этом, врач объяснил, что вакцины быстро портятся при комнатной температуре.

Я задалась вопросом: почему бы не использовать в этом случае кремниевые структуры, устойчивые к различным условиям. Сейчас вакцины перевозятся в холодильниках при температуре от двух до восьми градусов, как только температура поднимается, вакцины портятся.

Я решила сделать покрытие из моего любимого кремния вокруг них. Идея была безумной. Да, множество людей занимаются проблемой термоустойчивости вакцин, но в основном речь идет об органических структурах. Мое же решение состояло в том, чтобы использовать неорганический материал.

Два года абсолютно ничего не получалось, или получалось стекло вместо порошков, я уже хотела сдаться и закрыть проект, как вдруг у нас с моим студентом произошел прорыв, и мы начали получать порошки.

Сейчас надо этой темой у меня работает пять студентов, и мы уже разработали протокол, как именно это делать. Буквально на днях я получила письмо из научного журнала о том, что нашу статью по этой теме приняли и в скором времени опубликуют.

Награды, признания и приглашения выступить — это не то, ради чего я тружусь. Это, несомненно, добавляет уверенности, например, когда меня пригласили на конференцию Google X в числе 18 мировых ученых выступить и рассказать о вакцинах.

Я не хотела участвовать в конференции, потому что на тот момент у меня не было никаких экспериментальных данных, чтобы доказать свою идею. Но в итоге я все же поехала, и я была очень рада, что сделала это. Опыт был просто космический!

Гугловцы поразили меня своим оптимизмом, у них все работает, все получается. Они говорят: «Oh, it’s beautiful! It’s wonderful! It’s amazing!» (Это красиво, это прекрасно, это удивительно!). Мы-то, ученые, народ скептически настроенный. Сразу ищем доказательства тому, почему что-то работать не будет.

Самое удивительное, что в ту же неделю после возвращения с Google X мои эксперименты начали получаться!

Работая в Оксфорде, я стала одной из членов Королевского Научного Общества Великобритании. Это самое старинное научное общество в мире. Членами этого общества были Дороти Ходжкин, Майкл Фарадей, Исаак Ньютон, Стивен Хокинг и многие другие ученые.

Стать степенидиатом этого общества очень тяжело, мне до сих пор не верится, что мне это удалось.

На каждом этапе к научной карьере у девочек больше препятствий, чем у мальчиков. И это начинается не где-то в университете, и даже не в старших классах, а с самых первых дней, с самых младших классов.

Этому множество причин этому. Например, если родители или преподаватели сами полны стереотипов или не знают как поощрять интерес девочек. Или считается, что уступать мальчику по уму и способностям мило, девочки не хотят казаться bossy (властными).

У меня двое дочерей и для меня эта тема особенно актуальна. Я хожу в школу своей дочери и рассказываю о науке, показываю химические эксперименты, беседую с ними. Думаю открыть математический клуб для девочек.

Почему только для девочек? Потому, что девочки становятся менее уверенными в своих силах, когда рядом мальчики. Мальчики с раннего возраста спокойно перебивают девочек, и это тоже не способствует тому, чтобы девочки поднимали руки или выступали. Мне хочется хоть как-то участвовать в том, чтобы эта ситуация менялась.

По теме: